Это ее личное дело.
Надо сказать, Лушес проявил большой интерес к ее словам. Но ни исчезновение Суле, ни деятельность БМП не заинтересовали его так, как повествование о Мертвой зоне.
Он буквально измучил Лити вопросами о том, как проявлялась эта Мертвая зона, которую он тут же окрестил Дырой, да что чувствует маг в Дыре, рядом с Дырой, когда входит и выходит из Дыры. Бедняжка чуть не плакал от того, что, не будучи магом, он никак не мог почувствовать наличие этого феномена. Потому-то он и настоял, чтобы их поход начался именно там, где Лити впервые столкнулась с Мертвой зоной, то есть в розарии госпожи Осей. Он с величайшей важностью предъявил Лити какое-то непонятное устройство, на ее взгляд, излишне перегруженное неэстетичными деталями типа рычагов и пружин, назвав это прибором для измерения поля. Прибор, который он называл не иначе как "Прибор" с большой буквы, он собрал по памяти, руководствуясь воспоминаниями об экспериментах Кадоя. Точнее сказать, не воспоминаниями, а собственными идеями, но такой вывод Лити смогла сделать только из многочисленных смущенных отступлений, в которых Лушес всячески принижал собственную роль и подчеркивал величие достижений Кадоя. Критически обозрев его творение, Лити пришла для себя к выводу, что это, без сомнения, полезное для их ситуации устройство никак не могло быть плодом творчества мага. Просто ни одному магу не пришло бы в голову определять то, что он и так в любой момент может почувствовать.
В саду Осей Лушес, отмахиваясь от шикавшей на него Лити, прежде всего попытался при помощи своего "Прибоpa" определить Мертвую зону. И, к удивлению Лити, это ему удалось. Хотя для того, чтобы узнать показания центральной стрелки, делавшей все сооружение чем-то похожим на часы сумасшедшего, Лушесу пришлось действовать на ощупь. Магический фонарь, предусмотрительно захваченный самим Лушесом, в Мертвой зоне действовать, естественно, отказался. Обнаружив это, и Лити, и Лушес подивились собственной глупости. Как же все-таки сильны в нас привычки! Двое из очень немногих людей, знающих о существовании Дыры в поле, собрались разглядывать эту Дыру при помощи магии!
Ощущения Лити, вполне убедительно подтвержденные показаниями "Прибора" Лушеса, показали, что с последнего посещения госпожи Осей Мертвая зона существенно разрослась. Почти весь участок был в ее власти. И распространялась она явно со стороны владений Бирди. Лити сразу почувствовала себя неуютно и даже незащищенно. Подсознательно она всегда была уверена в своей способности если и не справиться с любой ситуацией (свое фиаско в Тонком мире она не забыла бы никогда), то по крайней мере дать отпор. А полное отсутствие магии заставляло ее чувствовать себя голой и безоружной. Наверное, именно поэтому ее коробило непочтительное отношение Лушеса к Мертвой зоне. Сама Лити ни за что бы не назвала ее Дырой.
Довольно похрюкивая, Лушес по-хозяйски обошел весь участок госпожи Осей, убеждаясь в наличии этой самой Дыры. Лити пришлось сопровождать его в этом обходе, потому что Лушес то и дело норовил шумно упасть, яростно шепча при этом какие-то неразборчивые ругательства. Лити при этом судорожно хватала его за подвернувшуюся часть тела и старалась удержать в вертикальном положении. Удавалось не всегда. При этом бедная девушка отчаянно боялась быть застигнутой на месте преступления недружественной хозяйкой.
После ревизии границ Дыры Лушес наконец угомонился и согласился открыть Лити свой секрет. До этого момента он не поддавался ни на уговоры, ни на упреки, ни на шантаж с угрозами не взять его с собой.
Еще раньше, в библиотеке Лушеса, когда Лити упоминала, что побывала однажды в доме Бирди, Лушес поинтересовался, не довелось ли ей заглянуть в нижний ярус. Он был доволен тем, что Лити заметила необычную дверь с лестницей, ведущей куда-то вниз. Любопытство Лити было наконец удовлетворено. Эта необычная планировка дома была использована Кадоем для того, чтобы устроить свою лабораторию неприметно для посещавших его дом магов.
Дело в том, что под домом существовал тайный нижний ярус. Вернее, это даже нельзя было назвать ярусом в полном смысле слова. Там были катакомбы. Существовали они с бог знает каких незапамятных времен, и кто и зачем их вырыл, неизвестно. Сам Кадой обнаружил их случайно, когда, прогуливаясь однажды в окрестностях собственного дома, где тогда еще не было так оживленно и населенно, как сейчас, заметил полузасыпанную дыру в склоне небольшого холма. Дыра заинтересовала его, и он туда полез. Предприятие на самом деле безрассудное, хотя для мага и меньше, чем для не-мага, но все же небезопасное. Любопытство неугомонного Кадоя было вознаграждено сторицей. Он обнаружил там разветвленную сеть ходов, уходивших довольно глубоко под землю и весьма широко раскинувшихся не только под Цветочным предместьем, но и далеко за его пределами. Кадой нашел даже одно ответвление, очень близко подходившее к его дому. От этого открытия он пришел в восторг, прокопал недлинный туннель до своего нижнего яруса и расширил один из проходов катакомб так, чтобы получилось вполне приличное помещение для его работы.
Лушес сам неоднократно бывал там, потому что именно в каморках этой подземной лаборатории проводил Кадой большинство своих безумных экспериментов. Как сумела из рассказа Лушеса понять Лити, Кадой был великим практиком, его волшебные руки могли собрать любое устройство, загнать в приемлемую для использования материальную форму любое самое сложное заклятие. Лушес как-то мельком упомянул такие вещи, как "магический крот", при помощи которого Кадой и расширял свои подземные владения, или "магический художник", который мог моментально создавать изображения всего, на что его направляли. Правда, эти изображения существовали недолго. Кадой работал над тем, чтобы продлить их жизнь, но не успел закончить этот труд, как, впрочем, и многие другие. Лити подивилась масштабности его замыслов. Самой ей ни разу не приходилось слышать ни о чем подобном, хотя со времен Кадоя прошло немало лет.
Лушес, напротив, был великим теоретиком. Эмпирические находки Кадоя вдохновили его на серьезные догадки в теории поля. Кадой оценил эти идеи, тогда существовавшие только в виде первых неясных предположений. Он загорелся идеей создания прибора, который бы связывал поле и концентрировал его в небольшом объеме. Лити тут же припомнила, что в последнее время подобные разработки стали очень модны, и нахрапистые молодые маги старались перещеголять друг друга, предлагая различные конструкции генератора поля. Оказывается, эта идея принадлежала Кадою. А ведь ни один из этих новоиспеченных гениев об этом даже не упомянул.
