Наконец я остаюсь один.
Похожая сцена повторяется в моем кабинете изо дня в день. Результат каждого испытания можно с абсолютной достоверностью предсказать заранее. Этим так называемым «экстрасенсам» ничего не стоит обманывать наивных обывателей, которые только и жаждут быть обманутыми, лишь бы им показали нечто под громким названием «чудо». Но и сами обманщики глубоко наивны, думая, что эти же примитивные фокусы и «чудеса» пройдут и с нами, профессионалами своего дела.
Нет, меня не интересуют ваши псевдоглубокомысленные рассуждения о разноцветных аурах и всеобщем информационном поле! Покажите мне результаты вашего взаимодействия с этим полем, и я с глубоким уважением пожму вашу руку. Но результатов не было, нет и не будет, потому что нет никакого такого поля, а есть в лучшем случае психология, теория вероятностей и самая обыкновенная физика, в худшем же — прикрытая туманными формулировками ложь, выдаваемая за новое откровение. Что ж, экстрасенсы и пророки, идите ко мне, и чем больше — тем лучше, потому что тем меньше обманщиков будет пудрить мозги и вешать лапшу на уши нашему безграмотному доверчивому народу!
Мои мысли прерывает мелодичный звонок. Надо же — а я-то думал, что женщина, претендующая на экстравидение, была сегодня последней. Ну что ж, еще одним развлечением больше, посмотрим, к каким фокусам прибегнет этот посетитель.
— Входите.
В кабинете появляется рослый мужчина лет тридцати пяти; одет с иголочки, короткие черные волосы аккуратно зачесаны назад, лицо волевое, взгляд целеустремленного и уверенного в себе человека. Его можно было бы назвать красивым — в смысле настоящей мужской красоты — если бы не портящая все деталь: шрам, начинающийся на лбу, пересекающий слегка изуродованный левый глаз и заканчивающийся у носа. Наверняка воевал, сразу почему-то возникает мысль.
Вошедший проходит вперед и бесцеремонно опускается на стул, где еще недавно сидела заплаканная женщина.
— Ну здравствуй, братан, что ли, — говорит он негромким голосом с оттенком хрипотцы.
— Извините, уважаемый, но мы с вами в одном полку не служили и в одной песочнице не играли. Зовут меня, если вам еще не известно, Владимир Павлович Бойко, профессор; обращайтесь, пожалуйста, как положено.
— Да мне один хрен, хоть ты прохвесор, хоть дерьмолаз!
Значит, вот мы какие? Надо будет сказать Гаврилычу, пускай получше фильтрует жаждущих посетителей на входе. Конечно, мы согласны принять любого, но пускай уж этот любой потрудится приложить немного усилий, чтобы вести себя по-человечески.
— Извините, но у меня нет желания разговаривать с вами в таком тоне! Или вы будете вести себя как цивилизованный человек, или мне придется выставить вас из кабинета! И не тыкайте мне, пожалуйста!
— Кончай ломаться, прохвесор! Не надо меня выставлять, я сам уйду. Больно охота с тобой трепаться.
— Тогда зачем вы сюда пришли?
— Так у вас вроде бабки за доказательство способностей обещают?
Почему бы мне не смириться и принять правила игры? На такого экземпляра, как этот, будет вдвойне приятно посмотреть, когда он начнет мямлить что-нибудь о «плохой МЕНТальной атмосфере» в здании.
— Во-первых, не способностей, а СВЕРХспособностей, которые выходят за рамки возможностей обычных людей. Во-вторых, деньги мы действительно обещаем, но только в том случае, если вы пройдете нашу проверку и мы получим убедительное доказательство наличия у вас таких способностей.
— Да мне твоя проверка нахрен не нужна! Я те вот че хочу сказать, братан: ты хочешь доказательство?
— Я, уважаемый, ничего не хочу. Это вы хотите получить материальное подтверждение вашей способности, я вас правильно понял? А подтверждение возможно только при наличии доказательств.
— Ну так вот что: будет тебе доказательство. Сегодня же вечером и будет. Да такое доказательство, что ты до конца своей жизни запомнишь! Понял, да?
Тут он вдруг встает и разворачивается ко мне спиной, явно собираясь уходить. Хм, это уже совсем неожиданный поворот сценария!
— Уважаемый, вы что же…
— А ничего! Я те все сказал, прохвесор. Сиди пока, марай бумагу.
Дверь захлопывается прежде, чем я успеваю что-то ответить.
Ладно, успокаиваю я себя, не бери в голову. Мало ли что бывает — может, нашелся знакомый у кого-то из экстрасенсов-неудачников, пугануть решил… Нет, охрану определенно надо усилить — пожалуй, стоит сообщить об этом инциденте наверх, пускай малость подсуетятся. Умный какой — пугать меня вздумал! Но мы люди пуганые, нас этим не проймешь. Мы все ваши доказательства разобьем в пух и прах, а тогда посмотрим, как вы заговорите!
Потому что не бывает никаких сверхспособностей. Не было, нет и не будет!
* * *
Через час я покидаю свой кабинет. Все дела на сегодня сделаны, распоряжения отданы, можно отдохнуть, чтобы завтра снова продолжить с очередными претендентами. Жаль, мало кто может оценить ту грязную работу, которую я делаю изо дня в день. Впрочем, какое это имеет значение — я-то знаю, от чего спасаю этих неблагодарных людей. А неблагодарность — хроническое состояние нашего народа, не привыкать.
Сегодня я не на машине. Стоят последние теплые деньки, и грех было бы не пройтись пешком и подышать воздухом. На улице темнеет, прохожих вокруг немного — этот район города не пользуется популярностью, здесь можно встретить только «местных».
— Дядя, курить не будет? — обращается ко мне бритый молодой человек спортивного телосложения.
— Не курю. И вам не советую.
— А денег на сигареты?
— Деньги, молодой человек, зарабатывать нужно, а не выклянчивать на улице.
— Бля, я тя по хорошему прошу — дай денег!
Вот еще чего не хватало! Никогда не думал, что моя персона может заинтересовать уличных приставал. Ну ничего, я ведь когда-то каратэ занимался…
«Да? Но ты же знаешь, когда это было! Если голова с тех пор что-то и помнит, то тело уже давно все забыло, так что не рассказывай сам себе эти сказочки».
Но, в конце концов, улица же не совсем безлюдная, ну что он мне может сделать, в самом деле?
— Даже если бы я зарабатывал миллион, все равно я бы вам не дал, — стараюсь, чтобы мой голос звучал уверенно. Получается плохо. Вернее, совсем не получается. — Потому что деньги — только тогда деньги, когда они зара…
Тяжелый удар сзади по почкам, и я теряю равновесие. Значит, он еще и не один… Вот тебе и каратэ — какое там каратэ, в самом деле, ты же ни разу по-настоящему и не дрался! Но зачем, зачем, я ведь ничего…
Еще один удар в спину — резкая боль по всему позвоночнику.
