Глава 23
Славик перерисовывал руны на бумагу, стараясь скопировать их как можно точней. Не спорю — проще было бы их отснять на видео или фото, но камин словно издевался над юным контрабандистом: на снимках вместо рун была какая-то расплывчатая изменчивая масса. Только крылатые демоны оставались неизменными.
Внезапно что-то изменилось. Словно каменные демоны ожили и впились в мозг мальчишки. Попытки заблокировать сознание оказались безуспешными, и безобидная гордость дворянских зал намертво вцепилась в несчастного контрабандиста. Кажется — камин искал что-то в сознании паренька, проверяя его и тестируя вновь и вновь.
А затем по камню камина прошла рябь, и вместо него возникла невысокая фигура из грубого сероватого металла, чем-то напоминающего плохую сталь.
— Терминатор, — глупо улыбнулся Славик.
— Вечьер добрьий! — проговорила фигура со страшным акцентом, — Я нье есть тьерминатор, я йесть кальвер. Но йето нье на много быть отличаться. Долгие врьемена я иметь смысл искать и ждать именно Вас!
— Меня? — ошалело переспросил Славик. — Вы из КосмоПола?
— Нет. Очень большая просьба-заказ Из Далека! И Вы лишь исполнять его можетье!
— Ага, значит — заказчики. И ждут в Городе Гоблинов лет так под сто.
— Нет. Под тысьяча. И не из Города Гоблинов. Вы наверньяка ничьего не слышать о Киммерии.
— Ну, обижаете! — фыркнул мальчишка, — Я старые книги про Конана сотни раз читал!
— Не Кимерии, а Киммерии. Это два совершенно разные государства... миры, по-вашему. Что-то вроде другая планета.
— Ага... И им, значит, нужна инфа, что за тысячу лет не устаревает... Вынужден огорчить — у меня Гомбовского Колечка нету.
Кальвер посмотрел прямо в глаза мальчишке:
— Нужна "инфа" в прошлое, многие тысяча лет назад было. Ты лететь и говорить то, что тогда станешь знать ты. Тебе в помощь и в оплату два предмет! — и кальвер протянул Славику два кольца. Одно — черное и гладкое, с небольшой прозрачной, слегка светящейся белесым, сферой, больше всего смахивающей на алмаз. Второе — серебристый граненый перстень с крупным синим камнем чудесной симметричной огранки.
— Когда и куда лететь? — тут же спросил мальчишка.
— Нетьерпеливый Вы. Сперва слушать о кольцо. Черный — это обычный "БА-БАХ!", раз — и пол-замка нету! Второй кольцо Вы знать позже, тогда, когда Вам надо лететь.
— А я и сейчас готов! — пожал плечами Славик.
— Сейчас Вы не понять и не знать то, что нам надо! По поводу второй кольтсоу могу сказать один э-э-э... стих.
Огонь из пасти полыхнет.
Дракон взлетит, когда поймет.
— Это что — пророчество? — удивился мальчишка.
— Нет. У нас никогда нет Оракулов. Это — намьек. Долгосрочный намьек. А тьеперь я иметь честь с Вами раскланьяться. Моя миссия завершена. И я возвращаться на базу. И еще — очень опасайтьесь компьютьер с именьем камнья Меркурийя, который глупьее, чьем его хотьят видьеть! — и с этими словами кальвер обрушил на пол мощный поток голубоватого света. С резким, режущим уши звуком пространство под его ногами вздулось, как мыльный пузырь, и поглотило посланца. Затем картина всколыхнулась, и все стало, как прежде. Только кальвера не было.
— Засланец, — улыбнулся нежданному слову Славик, — Киммерийский засланец!..
Маленький король парил в облаках. Впервые в жизни он наслаждался чувством полета не во сне, а наяву. Он вцепился руками в кожаное сидение, и методично вертел педали спортивной авиетки. Конечно — полет на лайнере или космоботике комфортнее, но что может сравниться с чувством, когда сливаешься с крыльями над головой и ощущаешь дрожание винта, послушное твоим нажатиям на педаль. Внизу расстилается диковинный город, островерхий и узорный, а ты паришь над ним в сонной вышине, словно гриф. Паришь и высматриваешь все самое интересное, необычное, чудесное... Можно прожить тысячу лет — и не увидеть и сотой доли чудес этого города...
Знал Загорский, что подарить малышу... Угодил. Ведь подарил он малышу не просто авиетку. Он подарил ему небо. Подарил полет. Подарил свободу и близкий щебет высотных птиц... Такое не забывается...
Причудливой горой, сумрачной и какой-то взлохмаченной от лепных узоров, наплывал храм. А может, и не храм... Усыпальница... Или дворец... Или публичная библиотека...
Малыш облетел громаду вокруг, и с освещенной стороны полыхнуло жаром золото. Словно пламя. Дворец... А снизу он кажется совершенно другим...
Летучее Величество склонило голову и, поддавшись искушению, смачно плюнуло вниз. "Когда спущусь — попробую разглядеть, куда угодил... И если не промахнулся мимо купола... Промахнулся..."
— Извините Яромир Савельевич, я нечаянно!
Снизу раздалось несколько замысловатых построений, сводившихся к тому, что чайки обычно менее меткие, а желание плюнуть вниз может возникнуть только у сына шакала, внезапно обретшего крылья... Однако все это сопровождалось такими сравнениями и эпитетами, что перед Загорским склонил бы голову любой скальд.
Сделав еще один круг над дворцом, молодой человек пришел к выводу, что спускаться ему рановато. Значит — можно наведаться еще куда-нибудь. Например — пролететь над школой соседнего монастыря. Эх, жаль, что яблоки кончились...
Оставалось спикировать и пройти на бреющем прямо над бритыми головами послушников.
Бедный Король! Его мягко схватило что-то огромное и упругое, словно желе со всех сторон облепило. Самолет повело вбок, подержало на одном месте, а потом поставило во дворе монастыря, как ребенок ставит модельку на полку. Чей-то вкрадчивый голос шепнул:
— Будешь трогать монахов — в другой раз дам ИМ свободу действий. Они как раз ищут, на чем бы поупражняться в левитации...
Мальчишка взглянул вверх. Невысоко над ним парил элегантный золотой дракон.
"Император императора..." — подумалось властителю Западного Риадана. — "Интересно, он всех своих подданных так защищает, или для монахов скидка за праведность? Эх, упрошу Славика, пусть научит таки левитации... Тогда посмотрим... Повеселимся..."
Однако — стоило взлетать. Не торчать же тут, как тот синий страус в клетке!
Юный Король огляделся... Плюнул... и вылез из седла: носом авиетка упиралась в тысячелетний ствол дерева, а хвостовое оперение подпирало забор.
— Ребята! — обратился он к стоящим неподалеку монахам, — Есть предложение: вы вытаскиваете ЭТО на середину поля, а я дам каждому прокатиться по кружочку.
В рядах монахов и послушников прокатился ехидный смешок, и малыш с досадой подумал, что возвращаться, кажется, придется пешком... А так приятно было летать!..
