Я снял шлем, и на холм поднялся большой черный бык Тамары, его брюхо лениво покачивалось из стороны в сторону на ходу; бык махал хвостом. На спине его удобно устроилась Тамара, одетая в желтое платье. Солнце, отражаясь от его ткани, ослепляло меня.
- Я... искала... тебя.
- Я был занят.
- Ты... не мог... спасти их.
- Знаю.
- Анжело. Я слышала... разговор... Гарсона... с его советниками. Он... не знает... что я могу... разговаривать... с тобой. Ты... в тяжелом... положении. Я... хочу... извиниться... что вовлекла тебя... в неприятности.
Я сразу насторожился. Гарсон ничего не заявлял о том, как эпидемия в модуле В отразится на всех нас.
- Что сказал Гарсон?
- Из-за нынешних... потерь... ИР корабля... предсказывает... что уровень смертности... теперь... семьдесят восемь... процентов. Прости... меня.
Я пожал плечами. Не так уж плохо. Приходя на корабль, мы все знали, что можем умереть. Нам была дана гарантия, что шансы на выживание пятьдесят один процент. Следовательно, вероятность гибели возросла.
- Неважно.
Плечи Тамары устало опустились. По щекам потекли слезы. Она светилась, как призрак божества. Словно невидимый палец коснулся меня, напрямую стимулируя эмоции. Я увидел в ней такую красоту, что она вызывала физическую боль.
- Прости меня, - шептала она, - прости.
- Это не твоя вина, - сказал я. Мои слова прозвучали пусто.
- Моя, - ответила она. В глазах ее светилось знание, опровергавшее все возражения.
- Все равно я тебя прощаю, - сказал я.
Она почесала голову быка.
- Реальность... это боль... в ягодицах. Чем. Скорее. Мы. От нее. Избавимся. Тем. Лучше, - сказала она. - Когда... захочешь... отдохнуть... приходи... ко мне. Я приготовлю... для тебя... мир... здесь. - Она указала кивком головы.
- Спасибо, - ответил я, и она начала расплываться. Стемнело, я приготовился отключиться, и вернулось прежнее угнетенное состояние.
Я отключился от последней утренней схватки. Начал раздеваться и развешивать части своего зеленого костюма на колышки на стене. Глаза болели от недосыпания. Я подумал, как будут реагировать остальные на то, что сообщила мне Тамара. Захотят отправиться домой? Ну, не Мавро и не Абрайра. Перфекто будет терпеливо ждать моего решения. Но не сочтет ли Кейго мои слова предательством?
Я ничего не сказал.
Мы пошли в спортзал и занялись неторопливо упражнениями в повышенной силе тяжести. Два дня без упражнений сделали свое дело. Я так хорошо себя не чувствовал уже несколько месяцев. Мы поднимали тяжести, и я заметил, что в зале тише, чем обычно. Никто не шутил и не смеялся, слышался только шепот и негромкие удары металла, когда поднимались и опускались тяжести.
Говорившие негромко хвастали своей доблестью в утренних схватках. Несколько незначительных побед заставили их чувствовать себя менее уязвимыми. И они говорили, что побьют ябадзинов так же безжалостно, как бьют друг друга. Было произнесено много храбрых слов, но я по-прежнему чувствовал электрическое напряжение. Их заставляет хвастать страх. Я упражнялся рядом с Гироном, человеком с маленькими мышиными глазками, который нервничал больше других. Он долгое время удерживал всеобщее внимание, рассказывая о своих подвигах в Перу. И если хотя бы половина его историй правдива, он в одиночку победил бы всех социалистов.
Он на мгновение прекратил тренировать мышцы ног, и я вставил в наступившей тишине:
- Жаль, что мы теперь не в Перу. Хотелось бы как следует побить этих социалистов.
- Si, si, - ободрительно послышалось отовсюду.
Дома шла война. Происходило сражение, которое мы могли выиграть. Я уверен, все об этом думали. Но только трус решился бы сказать об этом. Я сказал вслух достаточно громко, чтобы расслышали ближайшие:
- Знаете ли вы, что ИР корабля предсказывает: семьдесят восемь процентов из нас погибнут на Пекаре? Мотоки нарушает наш контракт. И я не удивлюсь, если нас отправят домой, где мы сможем сражаться рядом со своими амигос.
Все смотрели на меня в ошеломленной тишине. В дальнем углу зала упражнялся Гарсиа. Его химера Мигель, сидевший спиной ко мне, повернулся и крикнул:
- Hola, Анжело, мой амиго, где ты это услышал?
Я удивился, что Мигель слышит меня так далеко.
- Мой друг в модуле А слышал слова генерала Гарсона, - ответил я.
Имя Гарсона привлекло всеобщее внимание, и повсюду люди спрашивали друг у друга:
- Что сказал Гарсон?
А те, что были поближе ко мне, отвечали:
- Мотоки нарушает наш контракт. Генерал сказал, что на Пекаре погибнет семьдесят восемь процентов.
В зале поднялся гул. Кто-то издали спросил меня:
- Это правда?
Я кивнул. Несколько человек уже подключились, чтобы связаться с друзьями, которым будет интересно услышать эту новость. Неожиданно стало шумно, все старались перекричать друг друга.
А ведь в зале всего двести человек. Я знал, что через десять минут все на корабле будут знать о расчетах ИР.
Мавро закричал:
- Какая разница? Просто схватка станет труднее! - и я рассмеялся про себя. Я всегда отказывался судить людей, размещать их по полочкам, однако я точно предвидел реакцию Мавро.
Гирон сказал, ни к кому не обращаясь:
- Мы должны потребовать, чтобы корабль повернул назад!
Кое-кто кивнул, услышав эти слова.
Повсюду слышались одни и те же слова.
Я и мои товарищи по группе направились к выходу. Добежали до нашей комнаты. Трижды за последующие двадцать минут заглядывали люди с новостями.
- Эй, вы слышали последнее предсказание о результатах войны?
Я был очень доволен собой. Я посадил семя, и теперь мне нужно только подождать, пока оно прорастет.
Днем мы оставались в своей комнате. Атмосфера становилась все напряженней, и мне показалось это странным: на корабле нет статического электричества, от которого зудит кожа и встают дыбом волосы. Но я все это испытывал. Я чувствовал, как собираются грозовые тучи. Может, возбужденные люди высвобождают особый феромон. Должно быть, так, хотя я никогда не читал статей на эту тему. Это имеет смысл: люди - стадные животные, и если они ощущают беспокойство друг друга, это полезно для выживания.
Мавро подключился к монитору, следил за схватками и делал ставки. Потом лег на койку, и я слушал, как становится ровным его дыхание. Скоро я обнаружил, что все мы дышим в одном ритме. Но не понимал, что это означает. Мавро спросил:
- Знаете, на что это похоже?
Все молчали. Наконец Абрайра ответила:
- Да.
- Похоже на мятеж, - сказал Мавро. - Электрическое напряжение перед мятежом.
Абрайра снова сказала:
- Да.
Мавро продолжал:
- Я пережил один мятеж в тюрьме в Картахене. Точно такое чувство. Но теперь наша тюрьма движется в космосе. - Мы ничего не ответили. - Дон Анжело, ты знаешь, что нужно делать во время мятежа?
- Нет, - сказал я.
- Найти место, где спрятаться, - сказала Абрайра. - И держаться спиной к стене. Не верить никому. Никому не позволять встать за тобой. Убить любого трахальщика, который окажется на расстоянии вытянутой руки.
- Si, - подтвердил Мавро. - Ты удивишься, узнав, сколько людей заготовили оружие. Множество дубин и ножей. Будет разграблен лазарет, там возьмут все наркотики и лекарства. Даже если увидишь своего лучшего друга, помни, что он может спятить от наркотиков и у него, вероятно, есть оружие. Не носи с собой ничего ценного, ничего такого, что другой захотел бы украсть, ни пищи, ни воды, ни лекарств, ни алкоголя. Пусть видят только твое оружие. И носи с собой деревянный кинжал, пусть никто не видит твой прекрасный хрустальный нож.
- Всякий, кто затаил на тебя зло, придет к тебе. И приведет с собой друзей. Не верь никому, кто захочет приблизиться к тебе. Особенно если он улыбается.
- У нас много врагов. Некоторых ты даже не знаешь Люди, которых мы обидели, не дав им сигар или выпивки.
Я подумал о Люсио. И еще убийца из ОМП, он хочет увидеть меня мертвым. Слова Мавро не успокаивали.
Мавро сказал:
- Когда был мятеж в Картахене, в другом тюремном блоке находился человек, которого мы с друзьями хотели убить. Это был доносчик, но мы не могли доказать этого. Мы вшестером два часа прятались в камере, пока мятеж не затих. Когда мы вышли, вокруг было словно после бомбежки. Стальные прутья оконных решеток использовались как дубины, ими разбили пуленепробиваемые стекла, за которыми сидела охрана. Все горело.
Мы увидели десятки тел доносчиков, их трахали в рот, пока они не задохнулись. Видели тела охранников, головы у них обгорели, словно они стали ацетиленовыми факелами, тела людей, убитых разбитыми бутылками и отвертками. К сумеркам мы проголодались и отправились на кухню. Там целая толпа трахала с полдесятка пленных, все принимали наркотики. Я знал большинство этих людей, многие были моими друзьями. Они убили двоих из нас и прогнали остальных из кухни. Мы с моим другом Раулем потеряли двух других - Пабло и Ксавье.
Мы с Раулем вернулись в темный коридор в поисках друзей и нашли вентиляционный колодец над помещением охраны - узкий туннель, мы забрались туда, чтобы спрятаться на ночь. Рауль полз первым. Он был немного легче меня и очень силен. Мы проползли около десяти метров в темноте и встретили другого человека, который полз в нашу сторону. Рауль сразился с ним в тесном туннеле, попытался задушить его, но получил удар в горло длинным сверлом и умер от потери крови.
