Рой Бати ответил за него:
– Конечно же, он его использует. Они все им пользуются… Возможно, они хоть теперь начнут задумываться над этим.
– Я не считаю, что наступил закат культа Мерсера, – возразила Прис. – В данную минуту многим человеческим существам отнюдь не весело. – Специально для Изидора она объяснила: – Мы ждали передачи несколько месяцев назад, мы знали, что грядет разоблачение мерсеризма. – Она насторожилась, но потом сказала: —А почему бы и нет? Бастер один из нас.
– Андроид, – пояснила Ирмгард. – И никто не знает. Я имею в виду, никто из людей.
Прис отстригла пауку еще одну лапку. Внезапно Джон Изидор оттолкнул девушку и схватил искалеченное создание. Он отнес паука к раковине и утопил. Все мысли и надежды Изидора утонули так же быстро, как и паук.
– Он действительно расстроен, – нервно заметила Ирмгард. – Да перестань ты, Дж. Р. И почему ты ничего не отвечаешь? – Прис и своему мужу она пояснила: – Он меня ужасно злит: стоит как тень возле раковины и даже не разговаривает: он не сказал ни единого слова после того, как подключил ТВ.
– Дело не в ТВ, – сказала Прис. – Паук, вот что его расстроило, не так ли, Дж. Р. Изидор?
– Ничего, он скоро придет в себя, – сообщила Ирмгард, которая пошла в комнату, чтобы выключить телевизор.
Разглядывая Изидора с несомненным любопытством, Рой Бати сообщил ему:
– Теперь все кончено, Изид. Для мерсеризма, я имею в виду. – Ногтем он подцепил из раковины останки паука. – Возможно, это был последний паук, – заявил Рой. – Последний живой паук на Земле. Если так, теперь все кончено и для пауков.
– Я… нехорошо себя чувствую, – хрипло произнес Изидор. Из кухонного шкафчика он достал чашку, постоял, держа ее… как долго, он не мог бы сказать. Но потом спросил Роя Бати: —Небо за спиной Мерсера нарисовано? Ненастоящее?
– Ты же видел увеличенный стереокадр на ТВ-экране, – ответил Рой Бати. – Мазки от кисти.
– Мерсеризм не исчез, – сказал Изидор.
Что-то вызвало внезапное беспокойство трех андроидов, что-то ужасное. Наверное, паук, подумал Изидор. Как сказал Рой Бати, этот паук мог оказаться последним на Земле. Но паук уничтожен, Мерсер уничтожен; он видел руины его дома: пыль лежала повсюду… он услышал приближение хлама, окончательный переход порядка в беспорядок. Запустение, которое вскоре одержит победу, уже нависло над Изидором, окружило его, держащего пустую фарфоровую чашку. Шкафы и шкафчики кухни заскрипели, пол под ногами стал ломким и дырявым.
Протянув руку, Изидор дотронулся до стены, которая треснула от его прикосновения; серые кусочки, шурша, заспешили вниз – штукатурка сыпалась, напомнив Изидору: так же сыпалась за окном радиоактивная пыль. Он попытался присесть возле стола: проеденные, полые ножки стула тут же отвалились; успев вскочить на ноги, он поставил чашку на стол и попытался починить стул, но ножки ломались в его руках на части, а шурупы, которыми он привинчивал их к сиденью, упали и закатились в щели пола. Фарфоровая чашка на столе как паутиной покрылась сеткой тонких трещин; сначала отвалилась ручка, потом и чашка рассыпалась в мелкие брызги.
– Что он делает? – воскликнула Ирмгард Бати; голос ее дошел до Изидора, как будто из подземелья. – Он ломает все вокруг себя! Изидор, остановись!..
– Это не я, – ответил Изидор и, покачиваясь, пошел в гостиную, чтобы остаться наедине с самим собой; он встал возле разломанного дивана и уставился на желтую стену, всю в пятнах, оставшихся после нашествия каких-то жуков; он вновь вспомнил труп паука с четырьмя оставшимися лапками. Здесь, внутри, все невероятно старое, понял он. Разрушение началось слишком давно, и теперь его никакими силами не остановишь. Труп паука стал последней каплей: барьер на пути хлама прорван.
Впав в депрессию, Изидор вглядывался в разломы на полу, где лежали части тел животных: голова вороны, мумифицированные руки, которые раньше, возможно, служили обезьянам. Ослик стоял чуть в стороне, не шевелясь, он все еще выглядел как живой; по крайней мере, еще не начал разлагаться. Изидор двинулся ему навстречу, чувствуя хруст сухих костей под ногами, но не успел добраться до ослика, к которому он испытывал живейшую симпатию… Иссиня-черная ворона буквально вывалилась из ниоткуда и уселась на холке ослика, а он не мог ее стряхнуть. Изидор не успел протестующе крикнуть, и ворона быстро выклевала ослику глаза. Опять он попал сюда; провалился и теперь долго не сможет выбраться. Как и раньше. Он неизменно проваливался надолго, потому что даже здесь не произошло никаких изменений.
Подул сухой ветер, вокруг Изидора захрустели ветхие кости. «Их теперь может уничтожить даже порыв ветра», – вздохнул Изидор. Они лежат здесь так долго, что истлели совершенно. Еще не исчезло время. Он надеялся, что помнит, как выбраться отсюда. Посмотрев наверх, он не заметил ни единой зацепки.
– Мерсер! – громко позвал Изидор. – Мерсер, где ты? Я вновь попал в Загробный Мир, но на этот раз тебя нет со мной.
Что-то пробежало по его ноге. Он нагнулся, пытаясь рассмотреть… увидел, потому что создание двигалось очень медленно: калека паук полз вверх на четырех оставшихся лапах; он подобрал его и осторожно положил на ладонь. «Кости, – понял он, – самовосстанавливаются, и вот паук вновь живой. Мерсер, несомненно, где-то рядом».
Поднялся ветер, ломая и разбрасывая оставшиеся кости, но Изидор ощущал присутствие Мерсера.
«Приди, – позвал он Мерсера. – Подползи к моим ногам или найди другой путь встретиться со мной. О'кей, Мерсер?» – подумал он и громко повторил вслух:
– Мерсер.
Ландшафтом овладели сорняки; стебли тянулись, прокладывая себе дорожки сквозь стены, вверх по стенам, обкручивали стены спиралями; они росли, пока не превращались в споры. Споры лопались, взрывались, разбрасывая ржавые куски железа, обломки бетонных плит, из которых когда-то были сделаны стены. Но когда стены рухнули, разбросав обломки, наступило опустошение; опустошение следовало за всем, но ничто не следовало за опустошением, кроме…
Кроме хрупкой, согбенной фигуры Мерсера; старик вышел ему навстречу, лицо выражало безмятежность.
– Небо нарисовано? – спросил Изидор. – Мазки, доказывающие, что небо поддельно, действительно существуют?
– Да, – ответил Мерсер.
– Но я не вижу их.
– Ты подошел слишком близко, – объяснил Мерсер. – Их можно заметить только с очень большого расстояния, с того места, где стоят андроиды. У них собственный взгляд на будущее.
– Почему они обвинили тебя в том, что ты – подделка?
– Я и есть подделка, – ответил Мерсер. – Они не обманывают. Все так, как они говорят; с точки зрения андроидов, я – уставший от жизни, некогда популярный актер – Эл Джари. Они действительно приезжали ко мне домой и взяли интервью. И я рассказал им все, что они хотели знать, все до последнего слова.
