«Или с любого уличного автомата», — горько подумала Баркутэ.
— Я бы... — выдохнула она, отыскивая, на чём погадать о Судьбе. Число плиток на полу. Чётное или нечётное?
Харатин напрягся, заметив, как в ней проснулся каскадный механизм. Что она замышляет?..
Чётное.
— ...я бы осталась.
— Подлянка. Тварь, — пятился Луи к выходу, держась на безопасном удалении от стрекала. — Ты задохнёшься. Сегодня ночью! Я отправлю код с большой антенны.
— Вы меня продали, господин заместитель директора! Что вы велели эйджи? а, что?! не помните, как попрощались?!..
— Гото!
— Да, господин Акиа!
— Прикажи проводить его людей не спеша. И отнять у всех карманные телефоны.
— Теперь достаём и звоним, — внушительно велел Гото, ткнув концом стрекала под челюсть Луи. — И делаем это крайне аккуратно. А то я пропорю тебе горло хлыстом, многоуважаемый господин заместитель директора.
Форт открыл окно — изучить возможный путь бегства, а заодно отраву выветрить, — затем разломал ядовитый чемоданчик и плотно завернул вентиль баллона. Проверил лайтинг, подхватил рюкзак и шагнул к двери — но тут дверь отворилась без его участия. С ходу оценив степень опасности входящего как крайне невысокую (безоружен, не изготовлен к бою, не имплант) и заподозрив в нём какую-то услугу администрации Вешнего Сада, вроде массажиста или певицы интимных песен, Форт рявкнул:
— Я никого в номер не заказывал!
Или это существо ошиблось дверью?..
Стоявший на пороге красавец (или красавица?) мягко ответил ему — на линго, практически без акцента, что редко встретишь у иномирян:
— Здравствуйте, Фортунат Кермак. Комната оплачена нами до 08.00; не могли бы мы посвятить беседе остаток тарифного времени?
В ладонях гостя притихла крыса — вроде пустынной, но куда чище и приятнее цветом. Она притягивала взгляд, но Форт очарованию крысы не поддался.
— Вы что, второй эшелон уговоров от «Вела Акин»?
— Отнюдь нет. Я представляю имперские вооружённые силы. Эксперт-лазутчик Акиа, будем знакомы. Вы не обязаны обращаться ко мне по званию — я нахожусь здесь неофициально.
— Похоже, вы там в очередь выстроились, заинтересованные господа, — почти в отчаянии бросив рюкзак, Форт вернулся к софе. — Только что я проводил воров, теперь вы следом. И опять про самописец, верно?
— Поговорим как частные лица, без протокола, — Акиа притворил за собой дверь.
— ...А если не извлекаемые?! — металась по холлу Баркутэ. — Вызывай быстрее, ты, тупоносая нидская харя!..
— Не мельтеши. Сядь, — оборвал Харатин. — Дайте госпиталь. Дежурного офицера. Да? Слушайте и не перебивайте, у меня сообщение первой срочности...
Рисунок на потолке был переплетением лицевых узоров мункэ и мууна, волнующим подсознание; он стекал на стены, преображаясь во вьющиеся арабески из тел и цветущих лиан, масок и прозрачных одежд, но ничем не оскорблял стыдливости — неясные, зыбкие образы намекали и дразнили, ничего не открывая. Акиа отметил горелый след в три ногтя, прочертивший стенное покрытие у окна, снаружи скрытого густым плющом. Лайтинг Кермака. Видимо, проводы воров не обошлись без крайностей, и оттого Луи Маколь так нервно выглядел. Одна его прядка слева была косой и неровной, а к ткани на плече пристали срезанные волоски. Оконная фрамуга поднята, плющ вяло шелестит, развевается подобранный к потолку полог любовного ложа. Кое-какие вопросы вызывал и раскрытый кейс с баллоном внутри.
— Не моё, — перехватил его взгляд Кермак. — Это Луи принёс. Кто он такой, кстати?..
— Он негодяй, — Акиа твёрдо знал, что Гото не ограничится угрозами, и Луи отведает-таки хлыста за вопиющее непочтение к высшим. — Именно за это ему хорошо платят. Газ избирательного действия, я полагаю...
Ковёр смят, покрывало сбито и свисает. Сдвинут табурет — по традиции домов свиданий он должен стоять иначе. Что-то здесь происходило, помимо лучевой стрельбы. Неужели столь продувная бестия, как Луи, позволила чужаку заподозрить подвох?.. В любом случае Кермак спохватился вовремя. А имплант? Акиа отчётливо представлял, на что способны те же Харатин и Гото. Противостоять импланту с включённым каскадом могут единицы — тренированные специалисты боевых искусств со стажем, и то если опытным глазом заранее определят, с кем имеют дело. Невредимых в бою с имплантом не бывает. Здесь же — все расходятся на своих ногах, не на носилках! Похоже, открытые сведения об артонах неполны. И газ...
— Ваше самочувствие нормальное? Нет ли головокружения? Если вам плохо, мы отложим разговор. Подышите лёжа, это помогает.
— Да, плохо. Но не от того, о чём вы думаете. Вам приходилось попадать ногой в капкан?.. Вы меня поймали.
— Мы вас нашли, — подчеркнул Акиа, отпуская Вещунью попастись на скатерти. Крыса мигом нашла блюдце со сластями (какая же комната уединения влюблённых без лакомств!) и захрустела зубками, недоверчиво таращась на собеседника хозяина.
— ...и привели с собой роту, чтобы мы случайно не расстались, — холодно усмехнулся Форт.
— Если оперировать вашими терминами — около взвода. И у дверей они не толпятся. Это приличное лицензированное заведение, здесь нельзя нарушать порядок и мешать клиентам.
— Без шума, значит. И что теперь? Я должен тихо выйти и сесть в ваш автомобиль?
— Мы обеспечим катер.
Форт взвешивал в уме свои безрадостные перспективы. Если сравнить человека с кораблём, то его корабль отлетался. Лучший вариант — если его продолжат воспринимать как артона, но как долго продлится обман?.. Где-то на планете (Уле поведал) есть особые тюрьмы для инопланетян. Туанцам, как намекал буклет для приезжих, брезгливо сидеть на одной параше с эйджи. Лишь бы федеральные правозащитники, роясь в списках сограждан, угодивших на нары в иных мирах, не подняли хай: «Наш Протезированный Соотечественник Страдает В Имперских Застенках! Требуем Перевести Его В Нашу Родную Тюрягу!»
«Наши-то скоренько определят, что я за овощ такой, едва выследят, как я сливаю в канализацию питательный раствор для мозга и уклоняюсь от замены псевдокрови. Тюремного врача надо вроде Уле, чтоб ни черта не смыслил в чужих организмах и всем назначал зелёнку и мазь от вшей».
Как пережить неволю, Форт старался не думать, чтобы ум не накренился от тоски.
Но роскошный бесполый пришёл не ради предъявления ордера на арест. Частный разговор, без записи...
— Чему соответствует у нас ваш чин? — поднял голову Кермак.
— Затрудняюсь сказать. Воинские звания лазутчиков издревле отличались от армейских. Приблизительно — комбриг, бригадный генерал.
