— Все работает, все. Кроме топливопровода. Каждый раз когда я пыталась открыть его пошире, срабатывал замок.
— Если превысить крайнее положение?
— Забудь об этом.
— А ускорители?
— Бесполезно. Мы использовали запасную энергию, когда спускались от
Джакайе. Для подзарядки требуется время. Еще мы могли бы подзарядиться, плывя по реке. Хотя, если бы нам нужно было плыть вверх по реке, подзарядки не требовалось бы.
Этьен лихорадочно работал с диагностическим компьютером, просматривал бесполезные ответы на свои запросы.
Гул за кормой становился оглушительным. Густой туман затянул каньон.
Этьен включил кормовую камеру. На экране появилось черно-белое изображение. Ультразвук проникал сквозь сплошной туман. Еще несколько минут, и течение разбило бы беспомощное судно в водовороте Топапасирута.
Обломки судна всплыли бы в нижней части реки, чтобы оказаться выброшенными потом на берег и удивлять маев. От экипажа остались бы одни воспоминания.
В надвигающемся ужасе не мог бы выжить никто.
— Делай же что-нибудь! — закричала Лира сквозь рев воды.
— Сама делай что-нибудь!
Она несколько секунд смотрела на Этьена, потом выбежала из кабины. Ее голос донесся теперь снизу:
— Снаружи все выглядит нормально. Топливные баки ра…
— Я вижу это по приборам!
— Я просто сообщаю тебе, что здесь. Двигатель молчит и… Подожди минуту.
— Это все, что нам осталось.
Судно возбужденно вибрировало под ногами Этьена. Поймут ли они, когда именно ударятся о скалы? Он начал высчитывать скорость движения.
— Попробуй теперь! — приказала ему Лира.
Этьен автоматически провел предстартовые операции и испугался, когда кнопка функционирования загорелась зеленым. Он нажал на акселератор, дав максимальную тягу.
Казалось, целую вечность они неподвижно висели в плотном сыром тумане между открытой водой и вечностью. Затем очень медленно судно начало двигаться вверх по реке. Постоянно скорость увеличилась до той величины, при которой оно могло подняться на подводные крылья. Наконец движение стало ощутимым. Грохот позади начал отдаляться.
Когда судно выбралось из тумана, Лира поднялась из нижнего отсека. Ее волосы прилипли к лицу, словно потеки краски, смешанные с потом. От нее пахло водой Скара.
— Что ты там делала? — спросил Этьен, не оборачиваясь, чтобы не отрываться от показания приборов.
— Экстренная хирургия, — ответила Лира, падая в кресло. — И очень сложная.
Этьен обернулся и увидел, что она в рабочих перчатках. Полдюжины поблескивающих червей с черными головками шевелились у нее на ладони.
— Приклеились к трубопроводу над основным входом в двигатель.
Посмотри.
Она взяла маленький диагностический зонд и прикоснулась им к хвосту одного из червяков. Громкое жужжание наполнило кабину.
— Родственники земных Gumnotidus. Размножаются довольно быстро для своих размеров. Наверное, думали, что нашли себе хорошее убежище, когда пролезали через фильтры. Неудивительно, что компьютер не мог определить причину повреждения системы. Она была внешней. Ты приказывал топливопроводу открыться, а эти маленькие дряни его затыкали, посылая, таким образом, контрприказ.
Лира встала, открыла иллюминатор кабины и зашвырнула свое живое приобретение как можно дальше в реку. Затем снова закрыла иллюминатор и сказала в сторону кормы:
— Теперь можешь выходить, Хомат.
Поколебавшись, их проводник выбрался из складского отсека.
— Мы не погибнем, де-Лира?
— Нет, Хомат. Во всяком случае не сегодня, волшебная лодка опять функционирует нормально.
Хомат присоединился к ним, все еще укутанный во всю имеющуюся у него теплую одежду. Вскоре кондиционер в кабине не потребуется, но Хомату это не принесло бы облегчения, поскольку он продолжал кутаться, чем ближе они подплывали к тсламайнскому полярному кругу. Жители Джакайе все еще стояли на берегу реки. Когда лодка духов вырвалась из пасти смерти, тсла испустили вздох облегчения. Они вскочили, и экипаж судна еще раз был удостоен песни прощания. Тилл и его товарищи прощались с соплеменниками жестами.
— Спокойно воспринимают, — пробормотала Лира. — Наша судьба их не волнует. — Она стояла на палубе рядом с тсла. — Скажи мне, Тилл, какова была бы их реакция, если бы мы погибли?
— Через некоторое время они бы начали похоронные песнопения вместо прощальных.
— Когда мы чуть соскользнули в водопад, похоже, здесь не было видно паники.
— Почему она должна была быть? Они ведь ничего не могли сделать, чтобы помочь нам, — терпеливо пояснил Тилл. — Ты должна знать, Лира, что тсла избегают ненужных эмоций.
— Да, я знаю. Но они бы сожалели о нас?
— Думаю, да. Но они ничего не могли сделать, чтобы помочь вам.
— Так же, как нельзя было помочь тем, кого поймали на, — заметил из кабины Этьен. — Мне наплевать на уровень душевного спокойствия этого народа. Тсла не достигнут прогресса, пока не избавятся от своего фатализма. Они не видят, что маи делают все, чтобы достигнуть уровня передовой цивилизации. Тсла наверняка попадут под власть маев, поскольку им удастся приручить на.
— Неоспоримый аргумент для радикального изменения, — отозвалась Лира.
— Тсла довольны собой и так, а потому гораздо счастливее маев.
— Конечно, древние полинезийцы тоже были счастливы, но мы помним, что случилось с их культурой.
— Этьен, эта аналогия здесь не подходит. Тсла — другая раса, занимающая совершенно другую экологическую нишу. Это абсолютно другое дело.
И Лира разразилась длинным, страстным монологом по поводу истории и антропологии, который Хомат и Тилл отчаянно пытались понять.
Как и говорили Руу-Ан и старейшины Джакайе, вверху в Скар впадали два последних притока — Мадаук и Рахаенг. Дальше Скар сужался, впрочем, оставаясь не менее впечатляющим, открывались неизведанные земли.
В нескольких километрах над Топапасирутом местность радикально изменялась. Русло Баршаягада расширилось, и река поднималась на частые ступени, уменьшая глубину каньона. Редоулов постоянно будили сигналы компьютера. Поскольку судно не могло преодолевать пороги на автопилоте, сонным Этьену или Лире приходилось включать переднее освещение и вставать за пульт управления.
Устойчивый шум порогов резко контрастировал с молчаливой рекой на юге, у Айба. Ночью четыре луны Тсламайны превращали полоски белой воды в тысячи бледных щупальцев. Однако не везде было так тяжело. Встречались тихие участки относительно спокойной и очень красивой воды.
Редоулы начали успокаиваться, впервые после того, как покинули
Скатанду. Когда температура начала понижаться, а река заходить в свое старое русло, путешественники заметили признаки поселений, хотя здесь обитали только охотники и собиратели маи. Кое-где виднелись ветхие домики, сгруппировавшиеся на плохо орошаемых землях. Ни одного добротного строения не попадалось.
