Фред Стапльтон недовольно пробормотал что-то невразумительное. Можно было понять лишь то, что он попрежнему продолжал неодобрительно относиться к странному, с его точки зрения, настойчивому желанию Клайда Тальбота привлечь девушку к участию в решении вопроса, касавшегося только их двоих. Мэджи почувствовала это и уклончиво ответила:
— Ведь я в этом ничего не понимаю, Клайд. Вам лучше решать это без меня. Наверно, Фред знает то, о чем говорит…
— Еще бы мне не знать! — самодовольно заявил Фред Стапльтон: почему-то он опасался, что Мэджи отрицательно отнесется к его затее. Ну ладно, отметил он, с этой стороны все благополучно. — Итак, Клайд?
— Что ж, можешь действовать, — не слишком охотно согласился тот. — Правда, я не особенно верю, что у тебя все пойдет так гладко, как ты предполагаешь. Но, в конце концов, зто твое дело.
— Положим, не только мое, а и твое тоже, — многозначительно ответил Фред Стапльтон. Но он был так доволен удовлетворительным исходом своей беседы, что но стал больше доказывать очевидную для него правильность последнего утверждения.
После невеселого обеда, во время которого Мэджи преимущественно молчала, Клайд лишь изредка вставлял свои замечания, а разговаривал только Фред Стапльтон, развивая безудержные планы того, как он завоюет рынок новым препаратом из космической плесени. Возник вопрос, поставленный все тем же Фредом: как поступать дальше с метеоритом, все еще лежавшим на берегу горвой реки у подножия кедра?
— Конечно, он сам по себе не изменит своего положения, — рассуждал Фред, жестикулируя сигаретой. — Да, кроме того, к нему никто и не подойдет, это тоже ясно, Всех отпугнет запах плесени. Ну, а если, например, его снесет вода, течение реки, которая уже и сейчас, до дождей, стала намного более бурной?
Он взглянул на серое небо, по которому бесконечной чередой ползли тяжелые облака. Ветер, хотя и заметно утих на поверхности земли, все же, вероятно, оставался таким же сильным наверху; об этом свидетельствовало и то, что облака шли в несколько слоев, тяжелые тучи двигались медленнее, а над ними — это было видно в просветах — мчались более легкие, разорванные ветром на беспорядочные, бесформенные обрывки.
— Вода в реке прибыла потому, что в горах, наверно, прошли дожди, — заметил Клайд. — Мне говорили, что этот ветер с гор обязательно должен принести дождь и сюда, в долину.
— Вот этого я и. опасаюсь, — озабоченно сказал Фред. — Начнутся дожди, воды еще прибудет… а метеорит лежит вблизи реки. А что, если его смоет, как обычный валун? Ты знаешь, какими сумасшедшими бывают горные реки? Нет-нет воды в нормальное время, а потом целое наводнение… Чертовски жаль все-таки, что ты сжег плесень в блюдцах, Клайд, — снова огорченно сказал он, но сдержавшись.
Клайд Тальбот сердито огрызнулся:
— Опять, Фред? Сколько можно повторять одно и то же? Сжег, ну и конец. Все! Ей-богу, ты делаешься совершенно нетерпимым, после того как тебе пришла в голову твоя затея. Перестань!
Фред обиженно замолчал. Но только на минутку, потому что он тут же обратился к Мэджи, безучастно смотревшей в сторону:
— Когда за тобой приедет твой шофер?
— Завтра, — недоумевающе ответила она. — Завтра утром, как мы и договорились. А что?
— Здорово! — обрадовался Фред. — Слушай, Клайд, я завтра же и отправлюсь для переговоров, чтобы не тянуть время. Ты останешься здесь, понятно, чтобы все было в порядке. А я немедленно вернусь, как только закончу переговоры. Ладно?
— Как тебе угодно, — нехотя отозвался Клайд. Ему была неприятна спешка Фреда Стапльтона, но, с другой стороны, думал он, быть может, и лучше остаться одному, без докучливых разговоров о блестящих перспективах операции с плесенью.
— Вот и прекрасно! Мы завтра же отправимся, Мэджи. Идет?
Она механически кивнула головой: пусть идет, пусть все, что угодно, мне только бы скорее уехать отсюда! Не слишком приятно, конечно, что ей придется ехать с Фредом, ставшим для нее чужим. Как странно, что человек, который был для нее самым родным и близким, вдруг может оказаться посторонним и с ним не о чем говорить, да и не нужно совсем… Даже если бы он, этот человек, и стал разговаривать с ней как раньше, она сама не могла бы относиться к нему иначе, чем с недоверием: то, что произошло в день ее приезда, невозможно забыть! У нее уже не было того горького отчаяния, которое охватило ее тогда; оставался только бередящий душу осадок. Сначала он тоже мучил, но затем, после того как она увидела, что и к смерти Джеймса Марчи, своего друга, Фред отнесся внутренне безучастно и равнодушно, Мэджи поняла: такова его природа, он способен только на кратковременные вспышки чувств. То, что интересует Фреда Стапльтона сейчас, в данную минуту, бывает для него необходимым и действительно важным, он готов сделать все для достижения такой цели. Но только до тех пор, пока это его интересует… Прошли какие-то минуты или дни, цель достигнута или перестала быть важной, и Фред Стапльтон погас для нее. Как для самой Мэджи… Вот в чем дело: он поверхностный и неглубоко относится к людям и к их чувствам. Это определяет все! Теперь Мэджи понимала все и понимала также, что если попытаться сравнить отношения к ней Фреда и Джеймса, то сравнение будет очень невыгодным для первого. Но зачем пробовать сравнивать, когда… Она опустила голову, чтобы спрятать вдруг подступившие слезы. О Джеймс, милый Джеймс!..
— Так вот, — продолжал тем временем Фред Стапльтон, вполне удовлетворившись кивком головы Мэджи, — теперь у меня есть еще одно дело, если я завтра поеду. Давай, Клайд, посмотрим, как ведет себя метеорит.
— Зачем это тебе? — удивленно спросил тот. — Нет, не хочу.
— Ну, Клайд, ну я очень прошу тебя, — настаивал Фред как упрямый ребенок, делая умоляющее лицо. — Только посмотрим, чтобы я был спокойным. Даже не подходя к нему, понятно. У меня, как ты знаешь, хороший бинокль. Мы посмотрим издали, вот и все. Главное — убедиться, что все в порядке.
— Да это вовсе не нужно, Фред. Он лежит там, как лежал и раньше, ничего не изменилось за один день. Одним словом, я не хочу и тебе не советую. Мало ли что… С этой штукой ничего нельзя знать заранее…
— Погоди, Клайд, дружище. Ничего не может случиться. Мы даже не приблизимся к нему. Заметь, ветер дует с гор, вдоль течения реки. Значит, если мы подойдем сьерху и слева, по ветру, то нам решительно не страшна плесень. Ее запах ведь не идет против ветра? Ну на всякий случай возьмем для полной гарантии наши мокрые полотенца. Пусть и Мэджи идет, она будет строго наблюдать, и если что не так, то сразу нам скажет: она ведь хорошо знает всякие предосторожности. Ну, Клайд? — Голос Фреда звучал так настойчиво и просительно, так умоляюще, что Клайд сдался, хоть и сделал это против собственного желания.
