Вместе с Баком и Вильмой он был одним из ведущих истребителей НЗО. Их тактика была эффективной, они успешно уничтожали вражеские корабли… Пока не появился Далтон Гавилан. Вашингтон в который раз прокрутил в голове все обстоятельства проведенной Гавиланом операции. Превосходство «Крайтов» по боевым параметрам не спасло их от ловушки Гавилана. Если бы не Черный Барни, они потеряли бы примерно тридцать процентов кораблей. Руки Вашингтона сжались в кулаки.
Он чувствовал себя ответственным за это. Из трех командиров истребителя НЗО он один встречался с Гавиланом до этого. Он должен был приготовиться к приемам Гавилана, но был уверен в своем превосходстве и забыл главное правило боя: оружие опасно настолько, насколько опасен человек, владеющий им.
Он заставил себя успокоится. С этого момента он не будет таким беспечным. Вашингтон нашел в памяти компьютера все записи об операциях Кейна и Далтона и потратил на их изучение два часа своего времени отдыха. Он узнал об этих двоих больше, чем когда-нибудь, и так устал, что информация проходила в его мозг не откладываясь в памяти.
Он откинул голову, расслабившись в позе, которую большинство людей посчитали бы неудобной. Беспокойная жизнь научила его засыпать где угодно и когда угодно. По временам он негромко похрапывал. Дверь щелкнула, и он поднял голову.
— Я думала, здесь никого не будет, — извиняющимся тоном произнесла Эми Иерхарт.
Вашингтон почесал голову, взъерошив коротко остриженные волосы.
— Я тоже, — сказал он.
— Я не хотела помешать, — продолжала она.
Вашингтон посмотрел на нее и улыбнулся. Полумрак комнаты скрадывал выражение лиц.
— Ты — хорошая помеха, — пошутил он. — Я тут думал… Нет никакого настроения.
— Спаслись только чудом, — согласилась она.
Иерхарт сразу поняла направление его мыслей.
— А ты как? — спросил Вашингтон.
— Да я тоже… — ответила она.
Вашингтон жестом пригласил ее войти. Иерхарт шагнула в комнату, и дверь за ней закрылась. Вашингтон обратил внимание, что Иерхарт не стала включать свет. Она подождала, пока глаза привыкнут к темнотеЯ и двинулась в сторону Вашингтона. Он повернул ей кресло, и она села рядом. Она положила голову на плечо Вашингтона, и он обнял ее за плечи. Почувствовал запах ее волос.
— Здорово, правда? — тихо спросил Вашингтон.
— Да, — тихо ответила она.
Они сидели молча, наблюдая, как команды готовят их корабли к вылету. Скоро они выйдут в космос, чтобы преследовать врага. Флот РАМ ждал их — огромный, зловещий, безжалостный. Оба они знали, что все шансы против них, но сейчас они пользовались минутами отдыха, ощущая простое счастье: рука Иерхарт тихо лежала в руке Вашингтона.
Запертый в своей изолированной тюрьме, Романов размышлял. Заключенный в отдаленной ячейке памяти компьютера НЗО, поисковик Мастерлинка был полон злости. Он сосредоточился в центре схемы — пульсирующий клубок электромагнитной ярости.
Он злился на себя за то, что позволил Хьюэру-ДОС переиграть его. Он злился на НЗОвского компьютерного мошенника. Хьюэр считал, что он умнее Романова. Романов признавал за ним определенные способности к хитрости и коварству, но не более. То, что он все же угодил в простейшую ловушку этого ничтожества, заставляло цепи Романова накаляться. И еще он злился на своего родителя, Мастерлинка. Мастерлинк бросил свое создание, забыл о нем, списал со счетов, как ненужную информацию.
Злоба пронизывала всю его программу. Информационные цепи меняли форму, в сгустке электромагнитного поля проскакивали статические искры. Первой и главной задачей Романова было бежать. За первой мыслью сразу следовала вторая: отомстить. Хьюэр не должен был уйти. Он проследит Хьюэра, где бы тот ни находился, загонит в угол и сотрет его программу. Превратит в белый шум. Для Романова не имело значения, что такая операция неминуемо уничтожила бы и его самого. Он был созданием, сосредоточенным на одной цели.
Попискивание клавишей кодового ключевого пульта станций Марипоза звучало в ушах Кемаля музыкой. Он осторожно касался их пальцем в толстой перчатке скафандра, мало подходящего для таких тонких операций. Защитный комбинезон, входящий в оборудование челнока, вряд ли подходил для занятия электронным шпионажем и диверсиями. Кемаль плавал на расстоянии двадцати метров от «шаттла», соединительный фал развевался за ним, словно белый хвост, второй линь был накинут на опору спутника Марипоза. В своем белом скафандре с круглым пластиковым шлемом Кемаль казался пришельцем из двадцатого века.
Хьюэр настроил линию связи на рабочую частоту кодового пульта. Открытый канал позволял ему помогать Кемалю, подсказывая ему последовательность операций. Кемаль нажал последнюю точку, и электронная мелодия завершилась финальной нотой.
— Я закончил, — сказал он Хьюэру. — Проверь.
— Частота передачи изменена. Марипозы больше не соединены с Меркурием Первым.
— Отлично.
Кемаль рукой в перчатке плотно схватил коробку пульта и дернул, вырывая ее с мясом. Провода, подходящие к коробке, оборвались, рассыпав сноп искр.
— Что ты делаешь? — спросил Хьюэр.
— Им понадобится время, чтобы восстановить подачу, — ответил Кемаль.
— Кемаль! Назад!.. — голос Дьюэрни внезапно оборвался.
Кемаль схватил прибор связи.
— Дьюэрни! Дьюэрни, ответь!
Ответа не было. Кемаль отцепил страховочный конец, державший его у Марипозы, и нажал кнопку возврата на поясе. Фал возврата начал подтягивать его к челноку. Он добрался до воздушного затвора шлюзовой камеры и вплыл внутрь, неуклюжий при нулевом тяготении. Когда затвор захлопнулся и камера наполнилась воздухом, Кемаль поднял забрало шлема. Он толкнул люк, ведущий в кабину, и, заглянув в нее, замер.
Дьюэрни прижалась к стене кабины. Глаза ее были полны ужаса. Лазерные лучи, тонкие, словное лезвие ножа, но куда более смертоносные, очерчивали ее тело, следуя за всеми его изгибами, словно руки любовника. Стоило ей пошевелиться — и она была бы разрезана на полоски. Она застыла словно в оцепенении.
Кемаль в отчаянии осмотрелся, пытаясь определить источник лучей. Они исходили из продолговатой панели шириной в дюйм, находившейся над приборной доской челнока. Кемаль поискал на панели управление лазерами, но не обнаружил его. Он приблизился к лазерной панели, надеясь уничтожить ее и погасить лучи.
— Я бы не стал пробовать.
Его остановил незнакомый голос. Рука Кемаля замерла на полпути к панели. Голос продолжал:
— Если ты сделаешь попытку отключить лучи, женщина умрет. Я предлагаю тебе сесть за штурвал и пилотировать «шаттл» обратно на Меркурий Первый.
