Владимир Егоров - Падение Арконы

И Тонкий мир принял его в свои объятия…

…Он снова был Ингваром, он шел по осеннему лесу. Скользили вниз кленовые листья. Накрапывал дождик.

Вот, то знакомое «непролазное» болото, где Игорь когда-то на все лады проклинал деда Олега. Вот и овражек, за которым открывается волшебная поляна. Но вскарабкавшись по скользкому склону, он в который раз обнаруживал там прежний зачарованный лес. И не было ему ни конца, ни края. И не было никакого намека на Перекресток.

Теперь его жизнь напоминала сплошной психоз. И виновата в том Аркона, виноваты странные Олеговы письмена.

Но он не жаловался на судьбу, напротив, он был ей несказанно благодарен за ту реальную возможность хоть что-то изменить. А хорошо ли это?! Дощечки, найденные в Олеговой избе, содержали посвящение, которое однозначно указывало адресат. Людям, ищущим Силы Великого Бога. Правда, силою надо еще мудро распорядиться.

— Я полагаю, хотя бы тема его изобретения не является тайной для членов Братства? — сказал Илья Аркадьевич, избегая смотреть в большие на выкате глаза Магистра.

Они встречались не в первый раз. Именно Магистр ввел Илью в Малый Совет Братства, обеспечил ему быстрое, небывало быстрое восхождение. Он ценил умных людей, но еще более Магистру нравились честолюбцы, каким был и сам Петр Иванович. А честолюбие — весьма сомнительный порок.

— Никаких секретов. Разумеется нет. Просто, сведения, которыми мы располагаем невероятно скудны. Итак, Игорь Власов, тридцать лет, москвич, один из мастеров Старшего Круга общины славяно-горицкой борьбы. Не женат. По образованию историк. Также окончил Физтех. Два года назад где-то под Новгородом в глухой деревне нашел копии с чрезвычайно древнего манускрипта первого тысячелетия новой эры, — не спеша бормотал Петр Иванович, отхлебывая из чашечки кофе, и характерно причмокивал губами.

— Неужели, снова Велесова книга? — удивился Илья.

— Вроде этого. При попытке опубликовать некоторые исторические выкладки подвергся уничижительной критике не только со стороны официальной науки, но также и в своей общине, — пояснил Магистр и еще отхлебнул кофе.

— Его открытия столь серьезно расходились с общепринятой теорией? уточнил Илья Аркадьевич.

— Я не специалист в этой области. К тому же нас более всего заинтересовали вовсе не пыльные страницы русской истории, а его секретная методика. Заметьте! Абсолютно практичная и нетрадиционная методика по управлению вероятностными процессами, наверное, когда-то известная и волхвам, — пояснил свою идею Магистр, — Конечно, Игорь ничего такого на эту тему уже не публиковал, и рассчитывал сам воспользоваться ею.

— Мне кажется, — заметил Илья — все протекающие в мире процессы вероятностны.

— Да, все. И это лишь подчеркивает важность его исследований. Мы, конечно, могли бы и сами сосредоточить усилия в данном направлении, но зачем же изобретать велосипед, когда уже есть уникальные результаты. Пройдет немало лет, прежде чем мы получим свои, да и будут ли они вообще. Я знаю, ваш подопечный — Магистр глянул на Брата так, что Илья Аркадьевич вздрогнул — оформил свои изыскания в виде книги. Так вот, хотя Власов не спешит поделиться результатами собственного научного труда с обществом, надо его поторопить. Он проигнорировал приглашение Братства, а мне хотелось бы первым прочитать его творения и, вероятно, положить на полку, если не найдется точек соприкосновения.

Вам, брат Илья, предстоит немного поработать, чтобы мы ясно представляли, с кем имеем дело. Не бывает людей без недостатков. Вы должны нащупать возможные подходы к этому человеку и Братство вознаградит вас по заслугам. С чего думаете начать?

— Нет такого мужчины, которого не заинтересовала бы женщина. У многих это наиболее уязвимое место.

— Отлично, — заключил Магистр — Брат Гавриил будет помогать вам. В дальнейшем по всем вопросам обращайтесь к нему. До свидания, брат!

— Что-то, мать, у нас русским духом пахнет. Не иначе, опять кого-то спасла.

— Ты сам, отец, хорош. Чуть какая замерзшая скотина — так сразу в горницу, ладно еще, в сарай. Вон, давеча, прихожу, а по коврам целый лось свежеразмороженный бегает…., - услышал Василий сквозь сон.

— Мне, положено так, а иначе я не могу.

— И мне беречь Родом написано!

— Ну, старая, показывай, где этот герой? — в который раз пробасил Голос.

— Это я-то старая? Да ты, муженек, на себя посмотри! Тоже, небось, не первой свежести-то будешь! — взбеленилась женщина с огненно-рыжими волосами, Василий приоткрыл один глаз, выкарабкиваясь из царства Дремы на Божий Свет.

Свет оказался ярок, и он захлопнул око, но тут же, исхитрившись, глянул из-под ресниц на обладателя зычного баса.

— Ну, дак, тебе и подарок мой тогда ни к чему. А то, гляди-ка, мать, чего я тебе притащил! — из глубины комнаты Василий увидел, что в дверях стоит высоченный широкоплечий дед в тяжелой и длинной, до самого пола, белой шубе. Хитровато улыбаясь старик полез за пазуху и извлек оттуда золотистое крупное яблоко. Божественный яблочный аромат моментально заполонил всю горницу.

Женщина кокетливо приняла подарок, последовал затяжной страстный поцелуй, при виде которого у Василия аж мурашки пошли по коже. Дед крякнул и огладил окладистую седую бороду.

Оглянувшись на парня, хозяйка поняла, что тот уже не спит, сколь Василий не притворялся.

— С добрым утром, добрый молодец. Пора вставать.

Отбросив теплую шкуру медведя, парень обнаружил, что на нем нет не то что гимнастерки, но даже армейского нижнего белья. Зато была какая-то холщовая рубаха до колен.

— Взять бы свечку в руки — сошел бы за ангела-послушника, — подумал он.

— Ну, положим, на ангела ты не больно похож, а вот, на Ваньку-царевича — смахиваешь здорово! — бесцеремонно расхохотался Хозяин и, сбросив шубу, присел на скамью.

— Ну и стыд! — опять промелькнула мысль.

— А чего срамного? Ноги, как ноги. Мои, вон, волосатее.

Скинув безразмерный валенок, дед размотал портянку и продемонстрировал заросшую густым рыжим волосом голень.

— Вот это ножища? — удивился про себя Василий, — Даже у Виктюка с Донбасса поменьше будет.