Раненые, оглушенные и даже испустившие дух боешники не превращались в пепел, как это принято было считать раньше (в пепел превращалась лишь их одежда и амуниция), а попадали в тот самый «аквариум», где в своё время очнулся и Темняк.
Скорее всего при этом применялся так называемый волновой метод перемещения массы, когда пассажир или груз путешествует в форме пакета электромагнитных импульсов. Таким образом сам Смотритель являлся передатчиком, а «аквариум» приёмником (заодно и лазаретом). Оттуда подлатанных и подштопанных людей отправляли на разные вспомогательные работы, где применение машин было по каким-то причинам нецелесообразно.
Эта каторга могла по праву считаться вечной, поскольку превращение человека в кванты электромагнитного поля и последующее возвращение в прежнюю ипостась весьма благотворно влияли на его организм. Сие Бальзам мог подтвердить как специалист. Люди, прошедшие через лапы Смотрителя, становились практически бессмертными.
Уяснив это, несказанно удивленный Темняк пробормотал:
– А я-то думаю, почему у меня зубы перестали болеть. И фурункул на шее прошел.
Впрочем, эти в общем-то приятные новости ничуть не скрашивали нынешнего существования, которое даже скотским нельзя было назвать. Скотов хоть иногда выпускают попастись на свежей травке, чистят перед престольными праздниками и даже водят на случку.
А тут ничего – ни нормального отдыха, ни элементарных гигиенических условий, ни развлечений, ни хмельного киселя, ни женщин. Только выматывающая работа да скудная кормежка в виде патоки двух видов – густой и жидкой.
Вот и получается, что Хозяин за своё спасение заплатил Темняку черной неблагодарностью. Да ещё неизвестно, какая участь досталась несчастному Годзе.
Эх, знать бы заранее, где упадешь, послал бы туда тешу!
Теперь Темняк работал исключительно ради разминки, да и то нерегулярно. Всё остальное время он посвящал исследованию этого странного места, куда его занесла судьба, а вернее сказать, коварство Хозяина. К сожалению, в своих начинаниях он был одинок.
Острожане, поколение за поколением рождавшиеся и умиравшие в замкнутом пространстве городских улиц, не имели никакой предрасположенности к вылазкам в неведомое. Если Темняк всегда бродил, что называется, сам по себе, то они при первой же возможности старались сбиться в кучу. Фигурально говоря, он был странствующей крысой, а они – оседлыми кроликами.
Город Острог по своей сути являлся гигантской системой жизнеобеспечения, созданной Хозяевами для своих нужд, а впоследствии в явочном порядке заселенной людьми, преследовавшими совсем другие цели. Его внутреннее устройство само по себе было целым миром, причем куда более коварным, чем любой из миров, созданный по законам природы.
Здесь властвовали не слепые стихии, к которым род людской давно успел приспособиться, а некие неведомые силы, вызванные мрачным гением Хозяев из самых потаенных глубин материи.
Человеку, оказавшемуся в недрах Острога без присмотра, предстояла жизнь божьей коровки, поселившейся в двигателе внутреннего сгорания. Вчера она ночевала на клемме аккумулятора, сегодня скуки ради проникла в карбюратор, а завтра пообедает изоляцией распределительного провода.
Да только сам Темняк не видел в этом никакого страха. Его вылазки раз за разом удлинялись, но потом он всегда возвращался в обширную рукотворную пещеру, где денно и нощно шла борьба с опостылевшей «глиной» (А куда денешься? Забросишь работу – и спустя какое-то время захлебнёшься).
Сочувствуя каждодневным страданиям своих товарищей по несчастью, Темняк решил модернизировать этот весьма малоэффективный производственный процесс. Гонять шестами «глину» примерно то же самое, что копать колодец чайной ложкой. Нерационально и утомительно. Гораздо разумнее было бы заставить работать сам ячеистый пол. Ведь это, в сущности, сито, пусть и здоровущее. А любое сито нужно встряхивать. И чем чаще, тем лучше.
В одном из смежных помещений, чей горячий мрак всё время озарялся багровыми сполохами, Темняк отыскал довольно увесистую металлическую чушку, а потом кое-как пристроил к ней поперечину, за которую могли взяться сразу два человека. Получилась трамбовка, пусть и неуклюжая.
Новый инструмент доверия среди работяг не вызвал. Пришлось Темняку в паре с Бальзамом самому взяться за него. Трамбовка производила много шума и брызг, но зато заставляла вибрировать ячеистый пол, что весьма способствовало свободному стоку «глины».
Двое с трамбовкой заменяли, по меньшей мере, десятерых с шестами. Пять трамбовок – одна в центре, четыре по углам – вообще сделала шесты ненужными. Уровень «глины» сейчас не поднимался выше щиколотки.
Теперь большую часть дня работяги проводили на нарах, посвящая свой досуг азартным играм, издавна популярным в Остроге, а также «стосу» и «дураку», которым их обучил Темняк. Он же и изготовил первую образцовую – колоду карт. Символы креста, сердец, ромба и лезвия были известны острожанам и прежде, а номиналы карт назывались так (по старшинству, конечно) – Хозяин, Свеча, Иголка, Кисель.
Скоро нашли способ избавиться от надоедливого грохота трамбовок – обмотали их ударные части мягким тряпьём.
Жить понемногу становилось лучше, хотя до настоящего веселья было ещё ох как далеко.
Однажды Бальзам поинтересовался:
– А как сложилась судьба того человека, которому я подлечил на Бойле ногу? В тот момент он выглядел неважно.
– Всё обошлось, – ответил Темняк. – Позже он покинул Бойло вместе со мной. Но после этого мы с ним почти не общались. Недаром ведь у вас говорят: заносчивый, как Свеча.
– Не все Свечи одинаковые, – возразил Бальзам. – Знавал я здесь одного. Тыром звали. Так тот был милейшим человеком.
– Тыром, говоришь, – сообщение это весьма заинтересовало Темняка. – А почему «был»? Где же он сейчас?
– Не знаю. Что-то давно его не видно. Где-то, наверное, запропастился.
– Странно… Каким это образом человек может здесь, как ты выражаешься, запропаститься?
– По глупости может. Сунется туда, куда не следует, и запропастится, – тут Бальзам явно намекал на Частые отлучки Темняка. – А ещё его могут Хозяева к себе потребовать. Всякое бывает…
– Ты про Хозяев поподробнее расскажи, – попросил Темняк, в глубине души лелеявший надежду отыскать своего обидчика.
– Про них я знаю не больше твоего. А то и меньше… Ты лучше у Куклима спроси. Он до того, как сюда попасть, в услужении у Хозяев состоял. Запанибрата с ними был. На чем и погорел.
Куклим Ножик, личность в общем-то ничтожная, к вниманию такой влиятельной особы, как Темняк, отнесся совершенно равнодушно. Если, к примеру, тот же Бальзам ощущал себя здесь птенцом, выпавшим из родного гнезда, и чаял туда вернуться, то Куклим был птенцом, гнездо которого сгорело вместе со всеми упованиями. На верхотуру он был взят ещё ребенком и иной жизни, помимо услужения Хозяевам, себе не представлял. Люди для него были чужими.
