— Разумеется, сейчас. — Она швырнула свой ранец Калвину, который был уже внутри с Джином, и помогла Габи подняться. Она была такая крошечная, и такая холодная.
— Два часа.
— Два часа, — с трудом повторила Габи.
Послышался быстрый стук копыт и появилась Волынка. Она схватила Габи за руку.
— Вот, моя маленькая, — пропела она, — это поможет тебе, — и она подала Габи бурдюк с вином.
— Откуда ты знаешь… — начала было Сирокко.
— Я увидала страх в ее глазах и вспомнила услугу, Которую она оказала мне. Я поступила правильно?
— Ты изумительна, дитя мое! Спасибо тебе за нее.
Сирокко не сказала Волынке, что специально для этой цели у нее в рюкзаке имелся бурдюк с вином.
— Я не буду опять целовать тебя, так как ты сказала, что вернешься. Удачи тебе и пусть Гея вернет вас нам!
— Удачи!
Отверстие медленно закрылось.
— Что она сказала?
— Она хочет, чтобы ты напилась.
— Я уже пила. Но сейчас, когда ты напомнила…
Сирокко стояла около нее, пока Габи пила вино, пока не очутилась на грани бессознательности. Когда Сирокко убедилась, что с Габи все в порядке, она присоединилась к мужчинам в передней части гондолы.
Они были уже в воздухе. Водный балласт все еще выплескивался через отверстие, расположенное около носа цеппелина.
Вскоре они уже скользили над поверхностью каната. Посмотрев вниз, Сирокко увидала деревья и пространства, поросшие травой. Частично канат был полностью заросший. Он был такой большой, что был похож на плоскую ленту земли. Пока они не достигли крыши, им не грозила опасность упасть.
Постепенно начал угасать свет. Через десять минут они находились в сумерках оранжевого оттенка, которые переходили в сплошную ночь. Сирокко с грустью смотрела на уходящий свет. Она проклинала его, за то, что он никогда не кончался, но в конце концов, это был свет. Какое-то время ей не доведется видеть его.
А может быть, она уже никогда не увидит света.
— Здесь конец линии, — сказал Калвин. — Он опустит вас немного ниже и высадит на канат. Удачи вам, безумцы! Я буду ждать вас!
Джин помог Сирокко натянуть на Габи упряжь, затем пошел первым, чтобы поддержать ее, когда она приземлится. Сирокко наблюдала за ними сверху, потом получила прощальный поцелуй от Калвина, натянула стремена парашюта и шагнула наружу.
Она спускалась в сумеречную зону.
Приземлившись на канат, они почувствовали, что стало светлее, они находились примерно на середине пути — приблизительно в сотне километров от центра ближе к Гее и, соответственно, на сто километров дальше от земли. Гравитация упала от почти одной четверти земной до менее одной пятой. Рюкзак Сирокко начал весить почти на два кило меньше, а ее собственный вес стал меньше на половину.
— Еще сто километров до того места, где канат соединяется с крышей, — сказала Сирокко. — Мне кажется, склон здесь где-то тридцать пять градусов. Для этой ситуации это довольно несложно.
Джин посмотрел на нее.
— Я бы сказал, что угол больше сорока градусов, ближе к сорока пяти. И он становится круче. Перед крышей он составляет уже семьдесят градусов.
— Но при этой гравитации…
— Склон под углом в сорок пять градусов — это не шутки, — сказала Габи. Она сидела на земле, лицо у нее было зеленое, но держалась она бодро. Ее вырвало, но нечего было и говорить, что чувствовала она себя лучше, чем на цеппелине. — На Земле я делала восхождение с привязанным к спине телескопом. Для этого надо быть в хорошей форме, а о нас этого не скажешь.
— Она права, — сказал Джин. Я потерял вес. Низкая гравитация расслабляет.
— Вы, люди, капитулянты.
Джин покачал головой:
— Просто не надо думать, что мы на ура преодолеем этот подъем. И не надо забывать, что масса рюкзаков стала почти что равна нашей собственной массе. С этим надо быть внимательным.
— Дьявол! Мы собираемся предпринять попытку штурма самой высокой гору в истории человечества; и что же, я слышу песни? Нет, не слышно ничего, кроме ворчания!
— Если есть песни, то надо петь, — сказала Габи, — лучше спеть их сейчас, а то позже нам будет не до песен.
— Ладно, — подумала Сирокко, я сделала все от меня зависящее.
Она сознавала, что путешествие будет трудным, но считала, что трудная часть начнется от крыши, до которой, как полагала Сирокко, они должны были добраться дней через пять.
Они находились в сумрачном лесу. Над ними неясно вырисовывались вершины деревьев, пропускавшие слабый свет сумеречной зоны, придававший всему бронзовый оттенок. Над головами аркой поднимался балдахин из розовых, оранжевых, сине-зеленых и золотых целлофановых листьев: экстравагантный поздний солнечный закат в летнюю ночь.
Земля слабо вибрировала у них под ногами. Сирокко подумала об огромной массе воздуха, стремительно несущейся по кабелю к ступице, и ей захотелось, чтобы эта огромная толкающая сила была использована с пользой.
Взбираться было нетрудно. Земля была твердая, гладкая. Очертания земли были продиктованы переплетами волокон под тонким слоем почвы. Она горбилась длинными хребтами, которые через несколько сотен метров спускались под углом по направлению к склонам каната.
Затем растительность стала гуще, это происходило в тех местах, где слой почвы был глубже, между волокнами. Они выбрали следующую тактику ходьбы: шли по хребту, пока он не начинал закручиваться под канат, затем пересекали неглубокий овраг и переходили на следующую прядь, тянущуюся к югу. Так они еще шли с полкилометра, затем следовал следующий переход.
В каждом овраге на дне был небольшой ручей. Они были не больше струйки, но вода текла быстро и прорезала в грунте глубокие каналы, все они стекали вниз, к канату.
Сирокко догадалась, что ручью должны падать прямо с каната где-то на юго-западе.
Здесь наверху Гея была такая же плодородная, как и на земле. Множество деревьев изобиловали фруктами, было полно древесных животных. Сирокко узнала ленивца. Он был величиной с кролика, они были съедобны, и их легко было убить.
На исходе первого часа Сирокко поняла, что остальные были правы. Это случилось тогда, когда ей судорогой свело икру и она растянулась на земле.
— Этого еще не хватало, проклятье!
Габи усмехнулась. Она сочувствовала Сирокко, но все равно была довольна, что оказалась права.
— Это склон, когда идешь, не сразу чувствуешь напряжение; ты прав по поводу веса. Склон настолько крутой, что приходится все время напрягать пальцы ног.
Джин сел рядом с женщинами. Сквозь просвет между деревьями была видна тропа на Гиперион. Она блестела ярко и заманчиво.
