Он был сам собой только с Магнифико, который приносил ему еду и часто часами сидел, глядя на него с какой-то странной восхищенной одержимостью, пока старейший психолог расшифровывал бесконечные цитаты, все время обращался к бесконечным книгам-фильмам и в каком-то диком умственном усилии двигался вперед к видимой лишь ему цели.
В полутемной комнате Торан подошел к ней и резко сказал:
— Бэйта!
Бэйта виновато посмотрела на него:
— Да? Я тебе нужна, Тори?
— Естественно, нужна. Какого черта ты тут сидишь? Ты все время странно себя ведешь, с тех пор как мы прибыли на Трантор. Что с тобой случилось?
— О, Тори. Прекрати, — сказала она устало.
— «О, Тори, прекрати», — нетерпеливо передразнил он ее. Потом внезапно мягко сказал: — Ты не скажешь мне, что случилось, Бэй? Тебя что-то тревожит.
— Нет! Ничего, Тори. Если ты будешь все время ворчать и ворчать, то я сойду с ума. Я просто… думаю.
— Думаешь о чем?
— Ни о чем. Ну… о Муле, о Гавене, о Фонде и обо всем. Об Эблинге Мисе и о том, найдет ли он что-нибудь о Втором Фонде, и поможет ли нам то, что он найдет, и о тысяче других вещей. Ты удовлетворен? — Она говорила возбужденно.
— Если об этом тяжело думать, то не лучше ли бросить? Это не очень-то приятно, и потом, не очень-то нам помогает.
Бэйта вскочила и слабо улыбнулась:
— Ну хорошо. Я — счастлива. Видишь, я улыбаюсь, и мне весело.
Снаружи послышался взволнованный крик Магнифико:
— Моя госпожа…
— Что случилось? Идем…
Бэйта внезапно резко вскрикнула, когда в открытой двери показалось большое тяжелое лицо…
— Притчер! — закричал Торан.
Бэйта судорожно выдохнула:
— Капитан! Как вы нашли нас?
Хан Притчер вошел внутрь. Его голос был ровен, отчетлив и совсем ничего не выражал:
— Теперь у меня звание Полковника… войск Мула.
— Войск… Мула? — протянул Торан.
Они втроем застыли.
Магнифико дико уставился на Притчера и спрятался за Торана. Никто не обратил на него внимания. Бэйта села, сцепив дрожащие руки:
— Вы арестуете нас? Вы действительно перешли на их сторону?
Полковник быстро ответил:
— Я прибыл не за тем, чтобы арестовывать вас. В моих инструкциях нет никакого упоминания о вас. Я совершенно свободен в своих действиях по отношению к вам, и я предпочитаю продолжать нашу старую дружбу, если вы позволите.
Лицо Торана перекосилось от еле сдерживаемой ярости:
— Как вы нашли нас? Вы что же, были на филианском корабле? Вы следовали за нами?
На деревянном, ничего не выражающем лице Притчера промелькнуло что-то вроде смущения:
— Я был на филианском корабле. Я встретил вас в первый раз… ммм… случайно.
— Эта случайность математически невозможна.
— Нет. Просто довольно невероятна, поэтому мое утверждение остается в силе. В любом случае, вы же признались филианам, — хотя, собственно, такого государства, как Филиа, нет, — что вы направлялись в сектор Трантора. И так как у Мула давно уже есть связи на Неотранторе, было легко выследить вас. К сожалению, вы улетели прежде, чем я прибыл, но ненамного раньше. У меня было время приказать фермерам на Транторе прислать подтверждение о вашем прибытии. Это было сделано, и вот я здесь. Я могу сесть? Я прибыл с дружескими намерениями, поверьте мне.
Он сел. Торан склонил голову и безнадежно задумался. Совершенно механически Бэйта стала готовить чай.
Торан резко поднял взгляд:
— Ну, чего же вы ждете, Полковник? Если это не арест, то что тогда? Покровительственное взятие под охрану? Зовите своих людей и отдавайте приказ.
Притчер терпеливо покачал головой:
— Нет, Торан. Я пришел по собственной воле поговорить с вами, убедить вас в бесполезности того, что вы делаете. Если мне это не удастся, я уйду. Вот и все.
— Вот и все? Ну, тогда давайте, валяйте вашу пропаганду, преподносите нам свою речь и уходите. Я не хочу никакого чая, Бэйта.
Притчер со сдержанной благодарностью взял чашку. Медленно попивая чай, он со спокойной уверенностью смотрел на Торана. Потом заговорил:
— Мул действительно мутант. И его нельзя победить из-за самой природы мутации…
— Почему? Что за мутация такая? — спросил Торан едко. — Может, вы нам скажете?
— Да, скажу. И то, что вы узнаете, не повредит ему. Видите ли… Он может регулировать эмоциональный баланс людей. Звучит как ловкий фокус, но там менее с этим трудно бороться.
Бэйта вмешалась:
— Эмоциональный баланс? — Она нахмурилась. — Может, вы объясните? Я не совсем понимаю.
— Я имею в виду то, что ему легко посеять в способном генерале чувство, скажем, безоговорочной преданности Мулу и полную веру в его победу. Его генералы находятся под эмоциональным контролем. Они не могут предать его, они не могут колебаться — этот контроль постоянный. Самые способные его враги становятся самыми преданными его поданными. Военный правитель Калгана без боя сдает свою планету и становится его Вице-королем в Фонде.
— А вы, — горько продолжила Бэйта, — предаете ваше дело и становитесь посланником Мула на Транторе. Все ясно.
— Я еще не закончил. В обратном направлении удар Мула работает еще более эффективно. Отчаяние — это тоже эмоция. В самый ответственный момент главные люди в Фонде, главные люди на Гавене — отчаялись. Их планеты пали почти без борьбы.
— То есть, вы хотите сказать, — спросила напряженно Бэйта, — что то чувство, которое я испытывала в Камере Времени, было влиянием Мула на мой эмоциональный контроль?
— И на мой тоже. На всех. Как там, на Гавене, было в последние минуты.
Бэйта отвернулась.
Полковник Притчер с жаром продолжал:
— Это действует на индивидуума точно так же, как и на целые миры. Вы можете найти силу, которая заставляла бы добровольно сдаваться, когда этой силе так того захочется, или стать преданным слугой, когда она так этого пожелает?
Торан медленно проговорил:
— Почему я должен верить, что это правда?
— Разве вы можете по-другому объяснить падение Фонда и Гавена? Разве вы можете по-другому объяснить мое обращение? Подумайте. Что вы, или я, или целая Галактика совершили против Мула за все это время? Хоть что-то мизерное?
Торан почувствовал в этом вызов.
— Космос свидетель, я могу! — внезапно с яростным удовлетворением заорал он. — Ваш прекрасный Мул имеет связи на Неотранторе, которые должны были задержать нас, да? Эти связи либо прерваны, либо никуда не годятся. Мы убили Наследного Принца и оставили еще одного охающим идиотом. Мул не остановил нас там. И много чего еще у него не вышло.
