Если бы человек не мог бы представить себе в ярких и законченных картинах будущее, если бы человек не умел мечтать, то ничто бы не заставило его предпринимать ради этого будущего утомительные сооружения, вести упорную борьбу, даже жертвовать жизнью.
Дмитрий Писарев
К концу 1940-х годов процесс истребления художественной фантастики и утопии был завершен установлением литературно-идеологической доктрины "ближнего прицела". Как метко подметил исследователь русской литературы ХХ века Леонид Геллер: "Утопия перестала быть нужной в советской литературе, потому что вся литература принялась изображать действительность как осуществленную утопию".
Перед фантастами поставили очередные четкие задачи: "Разве постановление о полезащитных лесных полосах, рассчитанное на пятнадцатилетний срок, в течение которого должна быть коренным образом преображена почти половина нашей страны, преображена настолько, что даже изменится климат, - разве это постановление не является исключительно благодатным материалом для настоящих фантастов?" (С. Иванов); "Расскажите о замечательных свойствах нейтрино, верхнем течении Амазонки, об улыбке Нефертити, Крабовидной туманности, сверхпроводимости, проектах Кибальчича, гидропонике, недрах Саянских гор…" (Ю. Котляр).
Другая функция, отводимая НФ - воспевание параноидальной политики государства, призывы к советскому читателю поддерживать высокую бдительность: враг не дремлет и охотится за научно-техническими достижениями советских ученых и инженеров. "Мы политически образованные люди - отлично знаем, что враги далеко не безучастно следят за нашей научной работой" (А. Гуляшки. "Последнее приключение Аввакума Захова").
Утопии стали не нужны. Более того - они признаны вредными. Утопия ведь рассказывает о мире, который вряд ли удастся на деле создать. Стало быть, своим существованием она подрывает "правду" генеральной линии об уже построенном социалистическом рае.
Но даже сочинения немцовых, охотниковых, пальманов были все теми же утопиями. Фальшивыми, но утопиями. Да, время их действия - здесь и сейчас, но ведь в каких тонах преподносилось это здесь и сейчас! Советская Россия - благоустроеннейшая из стран, которую населяют исключительно добропорядочные и талантливые граждане, ее чиновники - сплошь душки, а партийные лидеры - бескорыстны и мудры. Ни преступности, ни дефицита - благость да и только! Ну чем не розовощекая утопия!
Почти два десятилетия концепция "ближнего прицела" определяла "фантастическую политику".
Тени исчезают в Полдень
Свобода, братство, равенство - все то,
О чем томимся мы, почти без веры,
К чему из нас не припадет никто, -
Те вкусят смело, полностью, сверх меры.
Валерий Брюсов
Кратковременная "оттепель" подарила новые надежды и планы на будущее. В НФ "оттепель" наступила раньше других видов литературы - в 1957 году, когда всего за несколько месяцев до запуска первого искусственного спутника Земли на страницах журнала "Техника-молодежи" стартовала, вероятно, самая значительная утопия ХХ века - роман И.А. Ефремова "Туманность Андромеды". Чаще всего исследователи НФ называют ефремовскую утопию гимном коммунизма, но автору этих строк ближе позиция критика Всеволода Ревича: "Ефремов написал вовсе не коммунистическую - в нашем смысле слова - утопию… В меру сил он написал общечеловеческую утопию". Именно этот общечеловеческий, космополитический характер "Туманности…" и выделяет ее в ряду других утопий. Аналогов "Туманности Андромеды" в утопической литературе не было ни до, ни после. Отдалив мир будущего на тысячелетие, писатель совершил беспрецедентную попытку изобразить радикально новое человечество - не просто отличное от нас интеллектуально, но и с принципиально иной этикой. Ефремовский мир - подчеркнуто космополитичен, он лишен не только государственных границ, но национальной самоидентификации. Заслуживает огромного уважения смелость Ефремова, с которой он взялся охватить все стороны человеческой деятельности и жизни - от прорисовки инфраструктуры и достижений науки, до сугубо гуманитарных сфер, как то - педагогика, культура, досуг, любовь и т.д. Мир, нарисованный писателем, неоднозначен и противоречив, но тем и привлекателен.
Если Ефремов раздвинул горизонт коммунистической утопии, то А. и Б. Стругацкие населили эту самую утопию живыми людьми, которых не хватало в "Туманности Андромеды". Люди будущего у Стругацких вообще мало чем отличаются от современников. Бесспорно, цикл новелл "Возвращение. Полдень ХХII век" (1962) - одна из лучших панорам далекого будущего, созданных в советской литературе. В сущности, Стругацкие написали не просто утопию, а Историю Будущего, хотя и мир Полдня по мере удаления от дня сегодняшнего приобрел черты статичности - недостаток, свойственный большинству утопий вообще.
На мой взгляд, недооцененной оказалась попытка Вадима Шефнера изобразить в романе "Девушка у обрыва" (1965) гармоническое общество 22 века. А между тем, наряду с утопиями Ефремова и Стругацких это одна из лучших и самых живых утопических картин советской литературы. Шефнеровский роман - яркий пример гуманитарной утопии, которой присуща нарочитая "несерьезность", что заметно выделяет произведение из ряда других образчиков жанра. Шефнера мало волнуют научные достижения будущего (хотя один из главных героев - ученый, открывший Единое Сырье аквалид, что привело цивилизацию к абсолютному благополучию), в центре его внимания - человеческие отношения. А они, как оказывается, совсем не изменились. Ну разве что ругательства вышли из употребления и алкоголиков стало поменьше (их автор остроумно окрестил словом "Чепьювин" - т.е. Человек Пьющий Вино). В юмористических красках писатель изображает сложности обновления общества. Например, вместе с деньгами Всемирный Почтовый Совет решил отменить и почтовые марки, а их коллекционирование признано "пережитком, не приносящим человечеству никакой пользы". Разумеется, это вызвало решительный протест со стороны многочисленных филателистов. Встречаются и другие курьезы, связанные с отменой денежных единиц - роботы-официанты, не приученные к "халяве", стали обслуживать клиентов менее добросовестно.
Из попыток создать масштабную коммунистическую утопию стоит упомянуть и роман-эпопею Сергея Снегова "Люди как боги" (1966-1977). Стремясь облегчить восприятие социально-футурологических идей, автор втиснул утопию в жанр "космической оперы". "Опера" получилась великолепной, захватывающей, но зато утопические сцены - самые провальные в романе.
Утопия вернулась в литературу на очень короткий срок. По большому счету, подобные произведения отличались друг от друга разве что сюжетом и степенью литературного мастерства. Триада Ефремов-Стругацкие-Шефнер исчерпали ресурсы коммунистической утопии, ничего не оставив коллегам по перу. В советской литературе был возможен только один вариант будущего, шаг вправо, шаг влево немедленно карался. Из наиболее литературно талантливых произведений, посвященных обществу будущего назовем "Мы - из Солнечной системы" (1965) Г. Гуревича, "Глоток Солнца" (1967) Е. Велтистова, "Скиталец Ларвеф" (1966) Г. Гора, "Гость из бездны" (1962) и "Гианея" (1965) Г. Мартынова, "Леопард с вершины Каллиманджаро" (1972) О. Ларионовой.
