— Ну, неизвестно, как давно выветрилось заклятие. Может быть, только вчера. Вы не могли этого знать, — сжалилась Лити.
Но Лушес был безутешен. Он только качал головой и бормотал что-то неразборчиво-покаянное. Лити даже показалось, что в голубом свете фонаря в уголке его глаза сверкнула слезинка.
— Ну что ж, давайте попробуем открыть, — предложила она и попыталась толкнуть дверь.
С таким же успехом она могла попытаться толкнуть стену.
Дверь была сама по себе очень тяжелой, а долгие годы бездействия привели петли не в лучшее расположение духа. В пройденных туннелях Лити не обнаружила много мусора — так, местами небольшой слой пыли, естественный след времени, но кто знает, что там, по ту сторону двери? Может быть, там завал, целиком засыпавший ход, или установлен засов, или еще что-нибудь. В этот момент ей на помощь пришло хилое плечо Лушеса. С неожиданной для него силой Лушес стал толкать ненавистную ему дверь. Она не поддавалась. Тогда он разогнался и, жестом отстранив Лити, ударился в дверь всем своим тщедушным телом. Дверь, потрясенная его решимостью, ответила глухим звуком, но не сдалась. Посыпалась пыль. Лушес повторил попытку. Пыль посыпалась сильнее. Лушес осел на пол, часто дыша. Впечатленная успехом, Лити в свою очередь сделала несколько шагов по коридору и, разогнавшись, изо всех сил ударила вредную дверь своей изящной ножкой.
Страшный грохот сотряс все подземелье. Стены задрожали, и ровно на то место, где мгновение назад девушка набирала скорость, обрушился потолок, погребая в клубах пыли потрясенного Лушеса и еще более потрясенную Лити.
Оба в последний момент в ужасе метнулись в сторону деревянной двери, которая сразу же превратилась в оплот надежности посреди этого хаоса падающих камней и осыпающейся земли.
Когда грохот затих и пыль немного осела, оба несчастных поднялись с пола и принялись отряхиваться. Кое-как протерев глаза, Лити взялась оценить масштабы бедствия.
В том, что их постигло настоящее бедствие, она не сомневалась ни минуты. Еще несколько мгновений назад казавшийся таким прочным туннель обрушился и отрезал им путь назад многотонным завалом из земли и камней. Они оказались фактически прижаты к неподдающейся двери и замурованы в небольшом пространстве. Между дверью и краем завала было не более десяти локтей.
— Что случилось? — подал голос Лушес, который вдруг стал с робостью поглядывать на Лити. — Вы ударили в дверь, и тут вдруг такое… Надеюсь, это не вы вызвали обвал?..
Лити одарила его возмущенным взглядом.
— Разумеется, нет! Как, по-вашему, я могла это сделать?
— О, я не знаю, — простонал Лушес, — от вас, магов, можно всего ожидать.
Лити сердито зашипела на него. А потом вдруг сделала шаг к двери.
— Эй, вы, нытик, идите лучше сюда. Смотрите, кажется, она поддается.
Дверь и в самом деле приоткрылась на два пальца, то ли от удара Лити, то ли от общего сотрясения подземелья.
— Лучше помогите мне ее открыть. Тем более что это теперь наш единственный шанс выбраться отсюда невредимыми.
— Но что все-таки произошло? — продолжал гнуть свое Лушес, подставляя плечо. — Откуда этот обвал?
— Не знаю, — огрызнулась девушка, — давайте сначала попробуем выбраться отсюда, пока еще что-нибудь не обвалилось.
Некоторое время они молча изо всех сил толкали дверь.
Та неохотно поддавалась. Наконец им удалось протащить ее настолько, что Лити смогла протиснуться на другую сторону. Вслед за ней, пыхтя, полез и Лушес.
По ту сторону двери их ждал точно такой же изгибающийся коридор, с той только разницей, что не было видно никакого завала. Девушку эта разница очень порадовала.
— Что теперь? — спросила она.
Едва отдышавшийся Лушес слабо пожал плечами:
— Через несколько десятков шагов должна быть еще одна дверь. Она ведет прямо в лабораторию.
— Так пошли! Мне не терпится попасть туда! — воскликнула Лити.
Лушес как-то странно взглянул на нее:
— Что это с вами? Вы хорошо себя чувствуете?
— Просто замечательно! — Лити и в самом деле чувствовала необыкновенный подъем. Казалось, с каждым шагом ее силы росли. Она поймала себя на этом ощущении и удивилась краешком сознания.
Теперь, когда первый шок от обвала прошел, девушка смогла уделить больше внимания окружающему. Она прервала свой решительный шаг, внезапно остановилась и запрокинула голову.
— Там, наверху, что-то происходит, — сказала она, обращаясь скорее к самой себе, чем к Лушесу. — Я чувствую. Там Сила. Очень много Силы. Почти как тогда. — Ее голос дрогнул при страшном воспоминании.
Но сейчас Лити сама чувствовала себя в состоянии справиться с кем или с чем угодно. Ей даже хотелось помериться силами. Ей хотелось в бой.
Орма не находила себе места. Она металась в тревоге по комнатам, пытаясь найти какое-нибудь занятие, способное отвлечь и успокоить ее, но безуспешно.
Алит не давал о себе знать, Шар Лити не отвечал, а самое главное — не было никаких вестей от Орама. Орма долго не решалась попробовать еще раз с ним связаться, но в конце концов не выдержала. Ответа опять не было.
Она почти пришла в отчаяние и снова попыталась чем-то разрядить это изматывающее ожидание, как вдруг ей показалось, что она почувствовала связь с братом.
Она сосредоточила все силы и послала встречный сигнал. На мгновение ей удалось установить четкую связь, но все, что она успела уловить, был ясный и недвусмысленный сигнал опасности, который оборвался так резко, что у Ормы не осталось сомнений — брата прервали.
Это могло означать только одно — он в опасности и просит ее о помощи. И Орма, ни секунды не раздумывая, бросилась на помощь единственному родному человеку.
На самом деле, если бы она дала себе эту секунду на раздумье, то ни за что не стала бы этого делать. Она как минимум обеспечила бы свой тыл, задействовав Алита, Лити или хотя бы кого-нибудь из своих агентов не-магов.
Но за то время, что Орма ждала весточки, она успела так взвинтиться, перебрала такую кучу самых жутких предположений, что уже не была способна себя контролировать. Орма привыкла, что в БМП обращались простые люди, для которых она, маг, означала силу и помощь.
Она привыкла, что неприятности всегда случались с кем-то чужим, а ей только приходилось вызволять этих недотеп — с большим или меньшим успехом. Но потом…
Сначала пропал Нелл, хотя в этом случае все же не было уверенности, что с ним непременно случилось что-то плохое, а теперь вот родной брат оказался в беде. И Орма не выдержала. Она ринулась спасать близкого человека, не задумываясь о последствиях и даже не помышляя о своей возможной уязвимости.
