— Бовриль, guten Tag!
— Guten Tag, — послышалось откуда-то в ответ, и из-за штор показался зверек: то ли ученый мангуст, то ли плюшевая игрушка, то ли и то и другое, с большущими смышлеными глазами и маленькими, изящными лапками.
— Черт меня подери, — выдохнула Дэрин. Она напрочь забыла об исчезнувшей зверушке доктора Барлоу. — Это то, о чем я сейчас думаю?
— Мистер Шарп, — саркастически произнесла зверушка.
Дэрин сморгнула.
— Ой. А откуда она про меня знает?
— Интригующий вопрос, — сказал Алек. — Бовриль, похоже, слушал людскую речь, еще когда сидел в яйце. К тому же он слышал твой голос от той гадкой репортерской лягушки.
— Хочешь сказать, тот щелкопер нас записывал?
Алек кивнул, и Дэрин негромко ругнулась. Получается, лягва повторила угрозы Фольгера?
Что касается странной девушки, то ее Бовриль, кажется, не удивил. Она вынула из кармана пакетик арахиса, и зверушка, забравшись ей на руки, принялась за угощение.
Дэрин вспомнился разговор с доктором Барлоу на борту летающей яхты султана. Ученая леди о назначении существа говорила крайне туманно. Дэрин так и не проняла, какой смысл она вложила в слово «проницательный», а также «врожденная привязанность». Звучало это несколько зловеще, даром что привязанность свойственна и безобидным утятам. Так что к зверушке надо будет присмотреться.
— Ты назвал ее Боврилем? — спросила она Алека.
— В общем-то, назвала ее я, — тщательно подбирая английские слова, ответила девушка. — А то этот глупый мальчишка называл ее просто «существом».
— Но давать фабрикатам имена не полагается! Если к ним излишне привязываться, это усложняет их использование.
— Использование? — переспросила Лилит. — Жестоко так относиться к животным.
Дэрин закатила глаза. Выходит, теперь Алек связался с обезьяньими луддитами?
— А вы, сударыня, может, и мяса не кушаете?
— Мясо-то я кушаю, — сказала, нахмурясь, девушка. — Но это нечто иное.
— Только потому, что вы вбили это себе в голову. А за каким чертом вы назвали его Боврилем? Это же сорт мясного бульона!
Девушка пожала плечами.
— Название английское, к тому же это единственное, что мне нравится у англичан.
— Между прочим, это шотландское блюдо, — пробормотала Дэрин.
— Говоря об именах, я допустил бестактность. — Алек изобразил что-то похожее на поклон. — Лилит, это мичман Дилан Шарп.
— Мичман? — удивилась та. — Так вы, должно быть, с «Левиафана»?
— Так точно, — сказала Дэрин, строго поглядев на Алека. — Хотя я считал, что это секрет.
— Секрет, — насмешливо повторил Бовриль.
— Не волнуйся, — успокоил ее Алек. — У нас с Лилит секретов друг от друга нет.
Дэрин вытаращилась на Алека. Быть того не может! Но не рассказал же он ей о своем происхождении?
— А где же Фольгер? — спросил Алек. — Ты, должно быть, сбежал вместе с ним?
— Дурак, никуда я не сбегал. Я здесь для… — она оглянулась на Лилит, — выполнения секретного задания. И понятия не имею, где сейчас его светлость.
— Но ведь лягушка сказала, что ты собирался помочь Фольгеру с побегом!
Дэрин приподняла бровь. Чего, интересно, еще наболтала ему эта памятливая жаба? Разумеется, Эдди Мэлоун сути угроз Фольгера не понял, равно как и Алек.
— Мистер Шарп, — с прежней игривостью повторила зверушка.
Дэрин намек проигнорировала.
— Я планировал помочь ему и Хоффману с побегом, но мне дали ответственное поручение. Быть может, они справились сами. Хотя. — Дэрин протянула газету, — думаю, у них просто уже не было времени.
Алек, сузив глаза, пробежался по заголовкам.
— «Левиафану» было позволено остаться в столице еще на четверо суток, но накануне ночью отважные османские солдаты обнаружили в Дарданеллах дарвинистских саботажников. Все они были убиты либо взяты в плен. В благородном гневе за такое вероломство великий султан потребовал, чтобы воздушный корабль дарвинистов незамедлительно покинул столицу.
Алек выронил газету.
— Как я, в общем-то, и думал, — сказала Дэрин. — Фольгер замышлял бежать прошлой ночью, но поскольку корабль был отправлен вчера…
— То он улетел вместе с ним, — тихо подытожил Алек.
Дэрин кивнула. В чем-то их чувства совпадали: получается, вместе с графом улетел и «Левиафан».
ДИСКУССИЯ В ОТЕЛЕ
— Куда они теперь его повезут? В Лондон?
— Нет, — вздохнула Дэрин. — Им сейчас обратно на Средиземное море. В воздушный дозор.
Разумеется, дело было далеко не в одном дозоре. Корабль должен будет ждать прибытия бегемота. Впереди недели напряженных тренировок: предстоит натаскивать громадного зверя в узких бухтах и проливах. Сплошные учения, ночные тревоги. А она здесь, заперта в чуждом городе, в полном одиночестве, если не считать Алека с его людьми, этого вот лори проницательного да еще неизвестной девушки.
— Но, Дилан, — спросил между тем Алек, — если ты не сбежал, то как оказался здесь?
— А то ты не видишь, — усмехнулась Лилит. — Роба германского матроса — это у него маскировка. — Она повернулась к Дэрин. — Значит, ты один из тех диверсантов, правильно?
Дэрин нахмурилась. Что и говорить, соображает эта особа прытко.
— Ну да. Я единственный, кому удалось уйти. А те трое бедолаг были моими людьми.
Алек, опустившись в кресло с кистями, тихо ругнулся по-немецки.
— Жалко. Это я насчет твоих людей, Дилан.
— А мне, думаешь, не жалко? И Фольгера в том числе, — добавила Дэрин, не будучи, впрочем, уверенной в искренности этой фразы. Слишком уж непрост был ландграф для искренности ее чувств. — Он в самом деле очень хотел к тебе примкнуть.
Алек медленно кивнул, глядя в пол отсутствующим взглядом. На секунду в нем проглянул растерянный мальчуган, но вот он, собравшись, поднял на нее взгляд.
— Что ж. Я думаю, ты нам пригодишься, Дилан. Если на то пошло, ты прекрасный солдат. Я уверен, комитет рад будет принять тебя в свои ряды.
— Ты о чем? Какой еще комитет?
— Комитет союза и прогресса. Он собирается свергнуть султана.
Дэрин, распахнув глаза, поглядела на Лилит, затем опять на Алека. Свергнуть султана? Выходит, граф Фольгер был прав и Алек в самом деле связался с шайкой двинутых анархистов? Да не просто, а еще и с обезьяньим луддитским уклоном!
— Алек, — сказала негромко Лилит, — мы не можем посвятить этого мальчика в наши секреты. По крайней мере, пока он не познакомится с Нене.
Алек лишь вяло отмахнулся.
— Дилану доверять можно. Он давно уже знает все про моего отца, но так и не выдал меня своим офицерам.
