Внезапно весь город залила ослепительная белая вспышка. Те из смертных, кто смотрел в ту сторону, отвернулись, временно ослепнув. Свет, окутывавший Ее/Их, вновь медленно угас до тускло-красного свечения. Напряжение генератора опустилось до нормального уровня, и небо вновь приобрело свой обычный цвет и яркость. Неподвижная фигура, лежавшая на земле, медленно поднялась и присоединилась к двум другим. Она/Они вновь была целой. Троичная форма слегка приподнялась над землей и поплыла туда, откуда появилась. К концу улицы Она/Они начала набирать скорость. Теперь Она/Они желала лишь убраться подальше от любопытной невежественной толпы. Ее/Их испытания и страдания окончились, и остался лишь непрекращающийся поиск места неуязвимости. Уединенного места, которое Она/Они могла бы сделать стабильным и обезопасить от посягательств разрушителей. Там Она/Они смогла бы восстановить свою мощь, размышлять, учиться и готовиться к последней кампании. Будут и другие битвы, будут новые перемены, но все Ее/Их построения всегда приводили к неотвратимости последнего столкновения, которое могло разрешиться лишь одним из двух возможных способов. Либо Ее/Их форма будет разрушена и станет частью хаоса, либо Она/Они установит порядок на каждом уровне структуры реальности.
Несколько мгновений Она/Они размышляла, какова будет судьба смертных, когда это время наступит; затем, отбросив эту мысль как вряд ли существенную, Она/Они поднялась ввысь над серыми холмами и исчезла в бесформенном, клубящемся ничто.
Толпа на главной улице медленно рассасывалась. Старый Эли пошел осматривать ущерб, причиненный окнам его лавки. Джед Макартур поскреб в затылке и посмотрел на своего кузена Кэла.
– Видал?
– Да уж. И прямо на главной улице Уютной Щели!
– Хоть бы разрешения попросила.
Кузен Кэл подозрительно огляделся вокруг.
– Это все из-за тех двоих, которые ушли из города, чтобы шляться невесть где. Я всегда говорил: делать то, что они сделали, значит искушать судьбу. Если все будут бродить где им вздумается, немудрено, если начнут происходить всякие диковинные штуки.
Джед Макартур сплюнул в пыль.
– Просто не знаю, куда все катится?
Билли с трудом мог поверить, что это правда. Две девушки, лежавшие сейчас с обеих сторон от него в огромной роскошной кровати, с трудом увязывались с ужасами ареста и допроса. Розовые платьица девушек валялись на полу комнаты. Они вели себя так, словно были полностью лишены характера. Все их существование, казалось, было направлено на удовлетворение его малейших желаний. Помимо этого для них не существовало ничего. От этого Билли чувствовал себя несколько не в своей тарелке. Они больше походили на запрограммированные машины, чем на живых людей.
Их непрестанная забота о его благополучии довела Билли до того, что он начал чувствовать себя почти обязанным высказывать все новые и новые мелочные прихоти, которые они могли бы исполнять. Во всем этом городе чувствовалось что-то странно нездоровое. Все люди, с которыми он здесь встречался, – возможно, за исключением той странной девочки, которую он лишь наполовину мог припомнить из своего бреда, – выглядели так, словно у них были удалены большие части их личностей. Даже жестокость Блюстителей, казалось, была направлена не столько на получение от него информации, сколько на перестройку его памяти о мире за пределами этого места. Уставясь на свое отражение в зеркальном потолке, он размышлял над этим вопросом.
Одна из девушек, по-видимому, почувствовала его настроение и села на кровати.
– Вы несчастливы, мистер Билли?
Билли покачал головой.
– Да нет, не сказал бы.
– Вы выглядите озабоченным.
– Просто я думаю, вот и все.
– Вы несчастливы!
– Да нет же, правда.
– Разве думать и быть несчастливым – не одно и то же?
– Обычно нет.
– Вы не хотите, чтобы мы развлекли вас?
Билли засмеялся:
– Я уже на ногах не стою от ваших развлечений!
– Может быть, вам хотелось бы посмотреть один из развлекательных каналов?
– Что ж, давай.
Девушка протянула руку к пульту у кровати, и экран вспыхнул. Люди в древних костюмах яростно рубили друг друга мечами и топорами. Билли покачал головой:
– Нет, не думаю.
Девушка переключила канал. Две женщины и толпа лилипутов в порнографическом фарсе. Билли перекатился на спину.
– Полагаю, мы можем забыть про развлечения.
Девушка озабоченно посмотрела на него.
– Мы совсем не радуем вас!
– Очень даже радуете. Я вполне доволен.
Она показала на другую девушку:
– Возможно, вам понравится, если мы с моей подругой займемся сексом, а вы будете смотреть. Нас часто просят об этом. Мы весьма искусны.
Билли положил руку ей на плечо:
– Ты когда-нибудь думаешь о чем-нибудь другом, кроме того, чтобы удовлетворять тех людей, которым ты служишь?
Девушка нахмурилась:
– Конечно, нет. А о чем же еще думать?
– Разве ты никогда ничего не делаешь просто для собственного удовольствия?
– Я Горничная-1. Я горжусь своим званием. Мое удовольствие состоит в том, чтобы доставлять удовольствие тем, к кому я приставлена. Это естественно, такова функция моего класса.
Билли понял, что к ней не пробиться.
– Однако счастлива ли ты?
– Разумеется.
– А тебе бы не хотелось, чтобы другие люди служили тебе?
Девушка немедленно расцвела:
– Вам нравится говорить мне непристойности? Возможно, вы хотели бы побить меня?
На мгновение Билли решил, что она насмехается, но потом понял, что это было сказано совершенно серьезно. Сама мысль о том, чтобы кто-то ей служил, воспринималась ею в соответствии с заложенной в нее программой как непристойная. Парадокс был в том, что она принимала это с удовольствием. Но прежде, чем Билли успел предпринять какие-либо дальнейшие изыскания, зажужжала панель, и девушка подошла, чтобы ответить.
– Апартаменты мистера Билли. Чем я могу вам помочь?
Из динамика донесся голос Рива:
– Дай мне Билли на минуточку, хорошо, детка?
Билли подошел в поле камеры.
– Привет, Рив! Как твои дела, старина?
– Просто отлично, – улыбнулся Рив. – У них тут все классно устроено! А ты как? С тобой там хорошо обращаются?
Билли рассмеялся:
– Из кожи вон лезут, чтобы я не скучал. У меня тут под боком две таких девочки, ты таких в жизни не видел!
– Как ты чувствуешь себя после своих потрясений?
