- Ничего, ты сумеешь еще приноровиться к инопланетянам, если у тебя хватило ума перехитрить Звездного Быка. Ты еще войдешь во вкус, погоди; ты уже начал входить во вкус.
Что-то в ее словах, какая-то удивительная печаль, причинило ему боль. Он кулаком одной руки ударил в ладонь другой.
- Я должен! Я должен поверить, что смогу все - до того, как начнется новая Охота!
- Охота? За "живой водой"? Охота на меров?
- Да. - Он уставился на плиты тротуара, словно пытаясь сквозь них увидеть сердце Карбункула и всего зимнего мира - до берегов океана, где тоже властвуют здешние богачи. Мысленно он отлично представлял себе эту Охоту: ожерелье голых скал в открытом море; океанские валы бьются о борт корабля, стонут и поют песнь того мира, который он, Спаркс, навсегда покинул... Он вспомнил, как всматривался в далекий горизонт с неумолчной тоской... Но даже если Хозяйка и звала его, он больше уже не мог слышать ее голос. Может быть, потому, что участвовал в охоте на меров; а может, потому, что Море стало для него теперь всего лишь огромным водным пространством, огромным количеством химических веществ, растворенных в воде...
Тогда, во время его первой Охоты, он внимательно смотрел на берег, где на черной гальке устроилась становящаяся все более малочисленной колония меров.., а потом Гончие согнали меров в воду, прямо в расставленные сети, которые должны были удушить и утопить их. Если дважды в течение часа меры не выныривают на поверхность, чтобы вдохнуть воздуха, то неизбежно умирают.
Дети Лета никогда не убивали меров; меры считались любимцами Хозяйки, родившимися у нее уже после того, как звезды упали в море и стали островами. Островитяне были уверены, что моряк, случайно убивший мера, не будет более знать удачи.., ну, а того, кто убивал мера сознательно, команда собственноручно топила в море. Он слышал сотни различных историй о мерах, спасавших людей, оказавшихся за бортом, и даже целые команды судов, потерпевших крушение; он помнил того мера, что жил в заливе у Наветренной гряды, его лоснящуюся спину, когда он аккуратными стежками вышивал водную гладь, провожая суда и указывая им путь среди предательских рифов... Он помнил и тех меров, которые приветствовали их с Мун близ Островов Избранных. Но никогда не слышал, чтобы меры кому-нибудь причинили зло.
Однако за добро, которое они могли дать людям, одаривая их вечной молодостью, меры расплачивались собственной жизнью. Спаркс всегда считал, что истории о бессмертных мерах, способных и людей сделать бессмертными, - всего лишь старые сказки.., пока не приехал в Карбункул. И не встретил королеву, которая правила планетой целых сто пятьдесят лет.., и не получил из рук Ариенрод серебряный флакон с драгоценной жидкостью, и не позволил оросить себе горло, и не осознал, наконец, что тоже может оставаться вечно молодым...
И он остался у Снежной королевы, платя за вечную молодость предательством, забыв и самого себя, и все, во что верил когда-то, а его Гончие продолжали ловить сетями и душить беспомощных меров.
Потом они втаскивали мертвые тела на борт и, отодвинув Спаркса в сторону, как бесполезный предмет, приседали возле них на корточки, ножами взрезали им глотки и отсасывали драгоценную кровь, пока щупальца их не становились красными, а палуба - скользкой, как на скотобойне.
Потом кровь смывали обратно в море, за ней следовали изуродованные тела меров, и темные глаза их смотрели так, словно все еще не верили в собственную смерть. Напрасно.., все напрасно! Тогда, в первый раз, он отвернулся - он едва стоял на ногах с самого начала бойни - и постарался унестись взглядом и душой в беспредельные дали океана и небес. Но невозможно было не слышать этих частых всплесков за бортом... Поздно.., слишком поздно.., невозможно было не замечать кипения сине-зеленой воды, где хищники алчно пожирали нечаянную добычу... Мать Моря в своей безжалостной мудрости старалась использовать все и проклиная, тех, кто к этому не стремился...
- Спаркс? - Голос Фейт снова вернул его в город, который, точно стены пещеры, сомкнулся вокруг него, спасая от проклятий Хозяйки, отрицая даже само ее существование...
- Это было так отвратительно!.. И бессмысленно! Но я не мог... - Он потряс головой. - Зато теперь я буду вести себя как надо! Я сумею вспороть горло мертвому меру, я больше не какой-то там ублюдок-островитянин, страдающий от суеверных страхов. - Он помнил презрение Гончих, слишком очевидное и без слов; помнил, как утешала его Ариенрод, хотя она сама же и выпустила на волю демонов сомнения и презрения к себе, терзавших его после той Охоты. Л потом она вручила ему позолоченный флакон с "живой водой".
- Да, пожалуй, ты уже не тот, что прежде. - И снова в голосе Фейт послышалось сожаление. - Со смертью всегда нелегко встречаться лицом к лицу. Вот почему мы все стремимся хотя бы попробовать "живой воды", а потом не можем оторваться, потому что тяжелее всего - собственная смерть... Мы всегда поступаем так, как считаем нужным, как нам нравится... - Она протянула руку и поискала в воздухе его плечо.
- Хм, не хотелось вам мешать... - Из-за спины у Спаркса послышался чей-то голос. - Мне тут кое-что передать нужно.
Спаркс обернулся. Возле них с Фейт на тротуаре стояли двое; один из них при ближайшем рассмотрении оказался неряшливо одетой женщиной, второй - вообще не человеком.
- Ты!
Знакомая физиономия робота Поллукса маячила перед ним с тем же отсутствующим выражением, однако в серых глазах женщины по имени Тор промелькнули все чувства разом - от полного изумления до глубокой печали.
- Никак это Спаркс, Покоритель Зари? - Она переминалась с ноги на ногу. Ну и ну... Что ж, как дела-то, парень? Похоже, ты неплохо живешь, а? - Она кокетливо изогнула бровь. - Я тебя еле узнала.
- Уж не тебя ли мне благодарить за свои успехи?
- Да ладно тебе... - Она стыдливо отвела глаза. - Привет, Фейт. Наконец-то привезла тебе целую кучу отделочных материалов, нужны? Если хочешь, Поллукс сложит в мастерской.
Фейт начала торопливо отставлять в сторону свои подносы, расчищая путь к двери.
- Я ему покажу, где сложить. Вот не знала, что вы со Спарксом приятели. Тор.
- Никакая она мне не приятельница! - Спаркс встал, пропуская Поллукса, с равнодушным видом тащившего на крыльцо тележку с ящиками. Фейт исчезла в мастерской, легко двигаясь в привычной обстановке, и робот последовал за ней. Но, когда Тор попыталась тоже пройти в мастерскую, Спаркс преградил ей путь. Давай-ка поговорим. О том, как вы со мной тогда поступили. И о том, куда вы дели все мои вещи, когда обчистили меня.
Тор прислонилась к облупившейся крашеной стене, старательно пряча глаза.
- Послушай, Спаркс, мне и правда очень жаль, что так получилось. Не хотелось так тебя накалывать.., я хочу сказать, ты был такой доверчивый.., и такой глупый... Но мне тогда было - хоть в петлю. Я в "Море и звездах" почти всю свою дневную выручку потеряла. Если б я хозяйке денег не отдала, она бы из меня душу вынула, понимаешь? Честно говоря, тут вопрос стоял так: твоя жизнь или моя. И я решила, что тебе такой урок так или иначе на пользу пойдет. - Она явно начинала приходить в себя.
