и на следующее утро встал с первыми лучами солнца, чтобы отправиться в путь; Хетап и его жена пытались отговорить его, но он остался непреклонен. Поблагодарил хозяев за заботу и ушел.
Он уже почти прошел через деревню, когда увидел приближающуюся колесницу. Он отошел к обочине и подождал. Колесница приблизилась, и он узнал Тутмоса. Начальник стражи явно побывал в сражении; правая рука и левая нога чуть выше колена были забинтованы, а глаз почернел от сильного удара.
Тутмос остановил лошадей и сошел с колесницы. Извлек из сумки сверток, завернутый в папирус и перевязанный льняной лентой красного цвета. Командир поздоровался с Бенедиктом и решительно протянул ему сверток.
Бенедикт поблагодарил. Плоский сверток, украшенный рядом черных иероглифов вдоль одной стороны, был настолько легким, что почти ничего не весил.
Бенедикт потянул за красную ленту, чтобы развязать сверток, но Тутмос остановил его и показал, чтобы он немедленно поднимался на колесницу. Бенедикт не стал спорить, и лошади с грохотом помчались по деревне, а потом мимо полей, засеянных бобами и ячменем, вверх, через холмы, в сторону пустыни.
Бенедикт с трудом приноровился к незнакомой повозке, и только сообразил, за что и как удобнее держаться, как показалась аллея сфинксов. Минута и они остановились в начале Священного пути, ведущего к храму. Тутмос жестом предложил Бенедикту выйти, развернул колесницу, поднял руку на прощание и умчался, оставив Бенедикта один на один с безмолвными статуями.
Было еще рано. Солнце только показалось над холмами на востоке. Бенедикт вспомнил, возле какого по счету сфинкса надо прыгать — отец хорошо его обучил. Но сначала он хотел посмотреть на карту. Опустившись на колени у начала каменной мостовой, он осторожно развязал красную льняную ленту и развернул папирус.
Увидев содержимое свертка, он в ужасе вскочил на ноги. Изумление и отвращение волнами прокатывались по нему, заставляя задыхаться.
Перед ним лежала не просто копия карты, сделанная храмовыми писцами, а сама карта: кожа его отца, аккуратно снятая и превращенная в пергамент. Его неспособность объяснить, что ему нужно, привела к чудовищному недоразумению. Никто не делал копию. Бальзамировщики сохранили оригинал. От ужаса Бенедикта вырвало в дорожную пыль.
Когда спазмы утихли, он постоял, размышляя, что ему делать с этой ужасной вещью. Взять? Невозможно! Оставить? Тем более невозможно. Полупрозрачный фрагмент кожи, покрытый синими символами, нанесенными при жизни его владельца, взывал к решению. Солнце вставало над холмами. Скоро лей-линия утратит активность и придется ждать еще целые сутки в этом ненавистном месте.
Бенедикт понял, что на самом деле у него есть только один вариант. Он встал на колени, как мог аккуратно сложил пергамент, обернул папирусом и снова обвязал красной лентой. Сунул сверток за пояс и шагнул на Аллею Сфинксов. Подошел к пятому сфинксу с конца, остановился, бросил последний взгляд на пустыню и ровным, размеренным шагом, которому научил его отец, начал путь домой.
ГЛАВА 25, в которой излагается интересная теория
Брендан оказался замечательным гидом. Он отлично знал город, и начал экскурсию с Великой мечети Омейядов с ее золотыми куполами и с храма Иоанна Крестителя; далее они осмотрели караван-сарай Хана Асад-паши с фонтанами в тени пальм, церковь Святого Павла на том самом месте, где он среди ночи спустился с городской стены в корзине {2 Кор: 11: 32-32.}; Баб Фарадис — Врата Рая; Большой базар Аль-Хамидия со множеством магазинчиков; Прямую улицу с мраморными колоннами и римскими арками. За осмотром достопримечательностей Касс как-то ненавязчиво объяснили природу лей-путешествий, а также философскую направленность работы общества, основателем которого считался Артур Флиндерс-Питри.
— Это был удивительный человек — любознательный, находчивый, бесстрашный, настоящий исследователь, — вдохновенно вещал Брендан за крохотным столиком под навесом. Перед ними стояли стаканы с чаем-каркаде. Чай был очень вкусным, стаканы в серебряных подстаканниках очень красивыми, и вообще жизнь, по мнению Касс, налаживалась. — Вам доводилось раньше слышать это имя? — спросил Брендан.
— Нет, никогда, — покачала головой Касс.
— Жаль. Но я не удивлен. Он не внесен в анналы человеческих свершений, но лишь потому, что работал втайне и занимался почти исключительно исследованиями потоков теллурической энергии — другими словами, лей-линий. Уже и этого хватило бы, чтобы основать наше общество, но это далеко не все. — Брендан замолчал и внимательно посмотрел на нее, словно оценивая готовность услышать дальнейшее.
Касс почему-то заволновалась.
— Артур кое-что обнаружил, — сказал Брендан, понизив голос. — В одном из своих путешествий он обнаружил нечто настолько невообразимое, что это изменило ход его жизни. Он продолжал путешествовать, но об этом своем открытии не говорил никому.
— Что же такое он нашел?
Брендан откинулся назад и нахмурился.
— К великому нашему сожалению, мы не знаем.
— Как?! — против воли воскликнула Касс. — У нас с вами откровенный разговор, и могу вам сказать, что я рассчитывала на большее.
— Я бы и рад рассказать вам больше. Члены нашего общества много лет искали ответа на вопрос, что именно нашел Артур и почему он не поделился своим открытием с остальным миром. Мы дали клятву, что положим все силы на решение этой задачи, и некоторые погибли, пытаясь найти ответ. Но я думаю, что их жизни отданы не напрасно.
Касс откинулась на спинку стула и уставилась на джентльмена напротив, борясь с разочарованием.
— Но вы же должны иметь представление о предмете ваших поисков?
— У нас много предположений, идей и тому подобного, — печально усмехнувшись, ответил Брендан. — Пожалуй, даже слишком много. Но главное заключается в том, — и это не я придумал, так считают многие, — что Артур Флиндерс-Питри обнаружил не что иное, как способ изменения реальности.
— Прошу прощения? — Касс не смогла скрыть недоверия. Научный стаж и врожденный скептицизм, отточенный годами в академических кругах, заставляли ее опасаться всего, что носило хотя бы привкус странного. — Что это вообще означает — «изменение реальности»?
— Я понимаю ваши сомнения, — Брендан кивнул. — Мне и самому понадобились годы, чтобы понять подобное. Даже сейчас я не уверен, что полностью осознаю все последствия его открытия, но, похоже, это связано с тайной времени. Возможно, Артур нашел способ управлять временем.
— Согласна. Это было бы величайшим открытием в истории человечества, — сухо заметила Касс. — Ваш Флиндерс-Питри, должно быть, был на редкость удачливым первооткрывателем.
— Не сомневайтесь, — согласился Брендан. — Мы, к сожалению, не знаем наверняка, но больше у
