Комар молча смотрел на меня. И наконец произнес:
— Я хочу дослушать историю Стругацкого до конца. Хочу знать все подробности того, что произошло в лесу. Хочу знать, почему исчезли Константинов и остальные, — хочу знать все.
— Вы полагаете, у нас есть для этого время?
— Передача расследования из одного ведомства в другое и оформление выписки пациента из клиники — это не дело пяти секунд. Они захотят все сделать официально, а это волокита. Стругацкий успеет все рассказать. А потом…
— Что потом?
Комар вздохнул:
— Потом я решу, что нам делать.
* * *
Стругацкому достаточно было одного взгляда на наши лица, чтобы догадаться:
— Так, так… Вижу, что со времени нашей последней беседы много чего произошло. Рад вас снова видеть.
После того как мы со следователем уселись, я сказал:
— Виктор, эту беседу нужно провести без всяких проволочек, и вы должны рассказать нам обо всем, что произошло дальше на Холат-Сяхыл.
— Почему так?
— Не важно почему, — вмешался Комар, — просто рассказывайте.
— Что-то случилось, ведь так? — спросил Стругацкий.
Я наклонился к нему:
— Виктор, похоже, вас скоро должны выпустить.
Он посмотрел на меня молча, потом прошептал:
— Черт!
— Дело о экспедиции Константинова передается в другие руки, поэтому и наши сеансы тоже прекращаются.
— Эдуард Лишин пропал, — сказал следователь. — Я полагаю, что его забрал «Сварог» сразу после того, как он передал вам документы, после чего его допрашивали — не знаю, с применением каких методов, — но он все им рассказал.
Стругацкий вздохнул:
— Значит, это они были в лесу. Вот кто нас нашел. Не могу обвинять Лишина в том, что он сознался. Кто знает, что они вообще с ним сделали.
Комар и я переглянулись.
— О чем вы говорите, Виктор? — спросил следователь.
Стругацкий сел прямо и тяжело выдохнул:
— Вы хотите знать остальное? Хорошо. Я расскажу.
Алиса считала, что сила, убившая медведя, тем не менее, не была враждебна человеку, раз человечество до сих пор живо. Но Виктор не был так в этом уверен — о чем он и заявил.
— У вас есть аргументы против? — спросила Алиса.
— Возможно, медведя убили не так же точно, как группу Дятлова, но результат один — они мертвы. Кто знает, сколько еще в этом лесу животных, изувеченных этой неизвестной силой? Может, их трупами усеяно все вокруг.
— Сомневаюсь.
— Откуда вам знать?
— Вы оба можете быть правы, — сказала Вероника. — Что бы это ни было, оно может причинять вред ненамеренно: это может быть просто настолько отличная от всех известных нам форма жизни, что сближения с ней не переживет ни одно существо.
Алиса бросила на нее взгляд через плечо и сказала:
— Вероника в чем-то права.
— Так что нам теперь делать? — спросил Виктор.
— Довериться Прокопию, — сказал Константинов, многозначительно посмотрев на Алису.
— Ты можешь сколько угодно полагаться на мистику, Вадим, — ответила она. — Я полагаюсь на научное знание. Любой источник такой силы не сможет остаться незамеченным, он проявит себя через мощное электромагнитное поле, которое мы сможем обнаружить с помощью моих приборов, и через сильный шум.
— Шум? — переспросил Виктор. — Тот, что мы в деревне слышали?
— Вот именно. Кроме того, будет слышно его воздействие на окружающую среду — треск ломающихся деревьев, например. Он оставит знаки, по которым мы сможем его выследить.
— Если мы вообще хотим его выследить…
— Интересно, — сказал Константинов. — Но я не припомню, чтобы в том месте, где мы обнаружили медведя, были какие-нибудь сломанные деревья.
— Да, — согласилась Алиса. — Это действительно выглядит так, словно животное сбросили с большой высоты. Но сам феномен должен был произойти на земле, чтобы задеть медведя.
— Что это там? — внезапно спросила Вероника.
Константинов тут же остановил машину:
— Где?
Она ткнула в окно слева:
— Там что-то есть между деревьями. — Виктор, сидевший между ней и Прокопием, почувствовал, как сильно она напряглась, повторяя: — Там что-то есть!
Он приблизился к стеклу, пытаясь хоть что-то рассмотреть вдали среди мерзлых рядов деревьев. На расстоянии около ста метров он различил что-то круглое, тускло-серебристого цвета и абсолютно плоское. Это что-то находилось во впадине, имевшей достаточно правильную и симметричную форму перевернутого конуса.
Константинов сверился с картой, затем с показаниями автомобильного GPS-навигатора и покачал в задумчивости головой:
— Если бы я не знал точного места, сказал бы, что мы наткнулись на ртутное озеро. Но оно не здесь должно находиться.
— Может, оно не одно? — предположил Виктор.
— Должно быть, так и есть, — согласился Вадим.
Тут Алиса открыла дверь машины и вышла.
— Что вы, черт возьми, делаете? — закричал Виктор.
— То, для чего мы приехали, — прокричала она в ответ, открывая откидной борт автомобиля и доставая большую холщовую сумку.
Константинов вопросительно посмотрел на шамана:
— Прокопий?
— Пусть идет, — ответил тот.
— Это не опасно?
— Пусть идет.
Не очень это было похоже на одобрение, но Виктор потянулся и открыл дверь со стороны Вероники. Она выскочила первой, он — следом за ней.
Алиса уже захлопнула борт и, перекинув сумку через плечо, спросила Веронику, взяла ли та свой фотоаппарат. Получив утвердительный кивок, она сказала:
— Тогда пойдем.
Вадим и Прокопий тоже вышли из машины. Все вместе двинулись сквозь деревья к впадине, останавливаясь каждые двадцать метров, чтобы Ника сфотографировала «озеро».
Когда до края озера оставалось метров десять, Алиса открыла сумку и вытащила маленькую коробочку, на верхней панели которой находились кнопочки и шкала со стрелкой; коробочка соединялась тонким шнуром с прибором, напоминающим головку душа.
— Что это? — спросил Виктор.
— Счетчик Гейгера. Он регистрирует источники альфа- и бета-излучения.
— Вы думаете, здесь может быть радиация?
Она не ответила, но пошла медленнее.
«Озеро» было метров пятнадцать в диаметре и абсолютно круглое. Его поверхность была настолько ровной и гладкой, что Виктор засомневался: может, это всего лишь застывшая масса обычной воды — хотя и настораживающе идеальной формы?
