— О чем задумался, красавчик? Нечего смотреть, ешь себе, да и все, — со смехом сказала ему торговка.
Кивнув, Билли двинулся дальше. Вскоре улица незаметно перешла в дорогу-серпантин, поднимающуюся к королевскому дворцу.
Подойдя к стражу у главных ворот, он обратился с просьбой допустить его к королю ЯндолАнганолу, предъявив при этом солдату фальшивую же верительную грамоту, рекомендующую его как полномочного эмиссара из отдаленной провинции Морструала. После краткого допроса в будке охраны его отконвоировали в одну из дворцовых пристроек. После долгого ожидания он был наконец препровожден в другую половину дворца, где, как он знал, располагались покои советника Ирвраша.
Он огляделся. Все привлекало к себе его внимание. Вероятно, в этой самой комнате, на этом самом месте, на этом самом ковре стояла королева королев, сама МирдемИнггала.
Уставившись на ковер, Билли внезапно ощутил резкий приступ тошноты. Нет, это не может быть смерть, для нее еще слишком рано. Он ухватился рукой за живот. Если не смерть, тогда точно лепешка. Он оглянулся и, заметив кресло, сел.
Дверь со скрипом отворилась. Появившийся стройный секретарь проводил Билли в покои советника. Советник СарториИрвраш собственной персоной должен был появиться здесь с минуты на минуту. А до той поры ему надлежало сидеть в приемной и ждать его. К великому облегчению Билли, резь в животе прошла.
Появившийся в конце концов советник выглядел очень старым и усталым. Плечи советника были опущены, и весь его вид говорил о том, что он пребывает мыслями где-то совсем в другом месте. Выслушав Билли безо всякого интереса, он проводил его в комнату, битком набитую книгами и свитками летописей, очевидно, свой кабинет.
Гость и хозяин кабинета уселись напротив друг друга. Задумчиво дернув себя за усы, советник что-то пробормотал и вздохнул. Билли, стараясь держаться естественно и спокойно, неторопливо отрекомендовался и принялся описывать свое путешествие из Морструала, что у залива Челси. Советник обхватил свои плечи, словно решив укачать себя как малое дитя.
Красноречие Билли наконец иссякло, он замолчал, и непонятная тишина повисла в кабинете. Может быть, советник не понимает его олонецкого?
Наконец Ирвраш заговорил.
— Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы оказать вам всяческое содействие, сударь, хотя наша страна переживает не лучшие времена.
— Мне необходимо обсудить с вами некоторые вопросы, а также встретиться с его и ее величеством. Мне есть что вам предложить. Я имею в виду ценное знание, а в ответ хочу услышать ответы на некоторые свои вопросы.
Икота прорвалась наружу, и Билли смущенно зажал рот ладонью.
— Прошу прощения.
— Нет, это вы простите меня. Да, я тот, кого некогда называли Носителем Знания, однако сейчас я крайне рассеян, потому что сегодня нас постигло ужасное, ужасное несчастье.
— Что за несчастье? — с тревогой спросил Билли.
— Королева, мой господин, королева МирдемИнггала…
Советник с жаром стукнул костяшками пальцев по крышке стола.
— Наша королева изгнана из столицы, сударь, она отправилась в изгнание. Сегодня утром отплыл корабль, на котором она держит путь к далеким берегам. К древнему Гравабагалинену.
Закрыв ладонями лицо, советник Ирвраш разрыдался.
Глава IX
Несчастья советника
Среди крестьян древнего края, зовущегося Эмбруддок, бытовала поговорка: «Нет ни одного клочка земли, где можно было бы жить сносно, но нет и ни одного клочка земли, где кто-нибудь, да не жил».
Поговорка не лишена была смысла. Даже в сегодняшний, более чем неспокойный век, когда почти ни у кого не было сомнения в том, что земле не избежать гибели в геенне огненной, тысячи путников всех мастей продолжали топтать земли Кампаннлата из конца в конец. Кто только не пытался найти себе успокоение в беспрерывном движении, начиная от целых народностей, таких, как мигранты мади и кочевники Мордриата, и заканчивая одинокими странствующими торговцами, проходящими лиги и лиги лишь для того, чтобы продать песню или камень за цену чуть большую, чем могли им дать дома. Даже пожары, поглощающие в сердце континента целые провинции и делающие короткие передышки только у реки или на краю пустыни, не могли заставить свернуть странников с их пути. Более того, пожары постоянно увеличивали армию скитальцев, пополняя ее многочисленными беженцами, отправляющимися на поиски нового дома.
Одна из таких групп беженцев спустилась к Матрассилу по Валворалу как раз тогда, когда королева МирдемИнггала отправлялась в изгнание. Королевские стражники не позволили странникам пялиться на удивительное зрелище. Бродяг немедленно рекрутировали и отправили на Западную Войну.
В этот полдень жители Матрассила на время заставили себя выкинуть из головы мысли о войне пред лицом новой душераздирающей драмы. В скудной на события жизни наступил день яркий и значительный: нищета, приучившая, народ к терпению, заставляла его при первой возможности убегать в мир иллюзий. По этой же причине народы прощали своим королевам и королям их пороки и наделяли их невиданными заслугами, дабы шок острого наслаждения смог бы расцветить тупость и пустоту существования.
Королева появилась в собственном экипаже, который медленно продвигался среди людей, расступающихся и дающих повозке дорогу. Полоскались флаги, вымпелы и знамена, с надписями «ПОКАЙСЯ!» или «УЗРИ В НЕБЕ ЗНАК!». Королева глядела прямо перед собой, не поворачивая головы.
Карета королевы остановилась на набережной. С запяток спрыгнул лакей и открыл дверцу. Высунув из двери дрожащую ножку, МирдемИнггала поставила ее на булыжник мостовой. Следом за королевой появилась принцесса Татро, а за ней первая фрейлина.
Остановившись на секунду, королева МирдемИнггала осмотрелась. Люггер, ожидающий ее, качался на волнах. Стоящий на палубе церковник в полном торжественном облачении приготовился приветствовать королеву королев на борту. МирдемИнггала направилась к трапу. Толпа охнула, когда ножка королевы последний раз ступила на землю Матрассила.
Королева королев шла со склоненной головой. Поднявшись на палубу и приняв приветствие кардинала, она откинула с лица вуаль, вскинула высоко голову и подняла руку в прощальном жесте.
При виде этого зрелища отовсюду раздались приветственные крики, сначала разрозненные, потом переросшие в общий восторженный гул. Таким был искренний прощальный привет Матрассил а своей отбывающей королеве.
Помедлив лишь минуту, МирдемИнггала опустила вуаль и сошла с палубы вниз, скрывшись из виду. Крики приветствия стихли.
