Еще раз пришлось обождать, пока в зале утихнет шум.
— Я собираюсь показать вам отдельный увеличенный кадр пленки. Он будет говорить сам за себя. Свет, Джаель.
В зале потемнело и экран вновь наполнился замершими в неестественных позах фигурками. Офицеры звездолета вновь стояли тесной группой. Бластер появился в твердой руке Мэллоу. Святой отец Парма тонко визжал и сыпал проклятиями, затем воздел руки к небу, и широкие рукава его мантии скользнули до плеч.
И из руки миссионера вырвался этот маленький зайчик света, который в предыдущем показе мелькнул и погас. Сейчас кадр остановился и свет был виден постоянно. — Обратите внимание на полоску света на его руке, — послышался из темноты голос Мэллоу. — Увеличьте кадр, Джаель.
Экран быстро приблизился. Все остальные фигуры отплыли в стороны, и миссионер оказался в самом центре. Сначала виднелись только гигантская голова и руки, затем только одна рука, которая заполняла весь экран и застыла на месте. Свет на этой руке засиял еще ярче.
И внезапно это свет, при еще большем увеличении, сложился в четкие буквы: КСП.
— Это, — гудел на весь зал голос Мэллоу, — образец татуировки. При обычном свете он не виден, но при ультрафиолетовом, а перед включением аппарата я запомнил комнату ультрафиолетовыми лучами, татуировка явно выделяется. Это, конечно, наивный способ сохранять секреты. Но на Корелии вы это встретите на каждом шагу. Даже на нашем звездолете это случайно произошло.
Возможно, некоторые из вас уже догадались, что такое КСП. Джордж Парма прекрасно знал священные тексты и сыграл свою роль превосходно. Где и как он этому научился, я не могу сказать, но КСП значит «Корелийская Секретная Полиция».
Мэллоу кричал во весь голос, пытаясь перекричать рев толпы: — У меня есть косвенные улики в форме документов, привезенных с Корелии, которые я предоставлю Совету по первому требованию.
И где сейчас дело обвинения? Они уже тысячу раз делали кошмарные предположения, что я должен был защитить этого человека, миссионера, несмотря на то, что закон был против него, и я должен был погубить свою миссию, свой корабль с командой ради «чести» Основания.
Но поступить так ради самозванца?
Следовало ли мне сделать это ради корелийского агента, одетого в мантию священника и пользующегося проповедями, вероятно, заимствованными с Анакреона? Неужели же Джоран Сатт и Публис Манлио ожидали, что я попадусь в такую глупую ловушку…
Его хриплый голос утонул в бесконечном монотонном реве толпы. Его подняли на плечи и вынесли к скамье мэра. Из окон он видел толпы с ума сходящих людей, которые все увеличивались и увеличивались. Мэллоу посмотрел, где Анкор Джаель, но ничего невозможно было разглядеть сквозь массы лиц. Медленно он понял, что толпа теперь скандирует одну и туже фразу:
— Да здравствует Мэллоу… Да здравствует Мэллоу… Да здравствует Мэллоу…
Анкор Джаель подмигнул Мэллоу. Лицо у бывшего министра было изможденным: последние два дня он почти не спал.
— Мэллоу, все прошло более чем прекрасно, но не заноситесь слишком высоко, это вам только повредит. Вы не можете серьезно думать о том, чтобы выставить свою кандидатуру в мэры. Энтузиазм толпы это, конечно, великая вещь, но он быстро проходит.
— Вот именно, — угрюмо сказал Мэллоу. — Поэтому мы и должны поддерживать его, A для этого нужно поторопить события. — И что делать сейчас? — Вы должны арестовать Публиса Манлио и Джорана Сатта…
— Что?!
— То, что слышите. Заставьте мэра их арестовать! Мне плевать, какие угрозы вы используете. В моих руках толпа, по крайней мере, сегодня. Он не осмелится противостоять ей.
— Но какие же им предъявить обвинения, черт возьми?
— Самые очевидные. Они подбивали священников других планет вмешиваться во внутренние дела Основания. По Сэлдону, это нелегально. Обвините их в том, что они поставили государство в опасность. И мне также наплевать, вынесут им смертный приговор или нет, как и им в моем случае. Просто выключите их из деятельности, пока я не стану мэром.
— До выборов еще полгода.
— Не так уж и долго.
Мэллоу вскочил на ноги и внезапно сжал руку Джаеля.
— Послушайте, я захвачу правительство силой, если это понадобится, так, как это сделал Сальвор Хардин сто лет назад. Сэлдонский кризис еще не кончился, и когда он будет в самом разгаре, я должен стать мэром и первосвященником в одном лице!
Джаель нахмурил брови. Он спокойно спросил:
— Что должно произойти? Все-таки Корелия?
Мэллоу кивнул головой.
— Конечно. Она неизбежно объявит нам войну, хотя я могу поспорить, что не раньше чем через полгода.
— Атомным оружием?
— А вы как думали? Эти три космических корабля, которые мы потеряли в их секторе, не были уничтожены из мелкокалиберной винтовки. Джаель, они получают звездолеты от самой Империи. Не открывайте рот, как дурак. Я сказал: Империи! Она все еще никуда не делась, знаете ли. Ее нет здесь, на Периферии, но в галактическом центре она все еще действует. И одно неверное движение означает, что она придет сюда свернуть нам шею. Вот почему я должен стать мэром. Я — единственный человек, который знает, как справиться с кризисом.
Джаель сухо сглотнул.
— Как? Что вы собираетесь делать?
— Ничего.
Джаель неуверенно улыбнулся.
— Да? Вот как?
Но ответ Мэллоу был тверд.
— Когда я буду управлять Основанием, я ничего не буду делать. На сто процентов ничего, и это — секрет кризиса.
Аспер Арго, всеми любимый Комдор Корелийской республики, приветствовал свою жену хмурым поднятием своих кустистых бровей. К ней не подходил этикет — всеми любимой. Даже он знал об этом.
Она сказала голосом, таким же некрасивым как и волосы, и таким же холодным как ее глаза:
— Насколько я понимаю, мой великий господин принял решение о будущей судьбе Основания?
— Вот как? — раздраженно спросил Комдор. — И какие ценные наблюдения вы сделали?
— Многие, мой благородный супруг. Вы еще раз собрали свой пустоголовый Совет. Чудные советчики! Глупое стадо, думающее только о своей прибыли. Они забывают, что мой отец может быть этим очень недоволен.
— А кто, моя дорогая, — последовал мягкий ответ, — тот источник, из которого вы черпаете столь ценные сведения?
Она коротко рассмеялась.
— Если бы я вам сказала, мой источник иссяк бы в ту же минуту.
— Ну что ж, вы как всегда настояли на своем.
Комдор пожал плечами и отвернулся.
— А что касается вашего отца, его неудовольствия, то боюсь, что оно выражается в том, что он трусливо отказал нам в поставке следующей партии звездолетов.
