Координатор слушал его молча. Он оглядел поочередно всех членов экипажа. Все были небриты, трехдневная щетина придавала им довольно дикий вид. Слова Инженера, вероятно, произвели впечатление, но никто не ответил, как будто все ждали, что скажет Координатор.
— Вшестером нам ракету не откопать, Генрих, — сказал Координатор осторожно, взвешивая слова. — И ты это отлично знаешь. В нашем нынешнем положении запуск самого простенького агрегата требует времени, которое мы даже не можем определить. Планета обитаема. Но мы не знаем о ней ничего. Мы даже не облетели ее перед катастрофой. Мы шли от ночного полушария и из-за роковой ошибки попали в газовый хвост. Падая, мы перешли линию терминатора. Я лежал у экрана, который лопнул последним. Я видел — во всяком случае, мне так показалось — что-то, напоминавшее… город.
— Почему ты не сказал нам об этом? — медленно спросил Инженер.
— Да, почему? — поддержал его Физик.
— Потому, что я в этом не уверен. Я не знаю даже, в какой стороне его искать. Ракета крутилась. Я потерял ориентацию. И все-таки существует шанс, хотя и незначительный, что мы получим какую-то помощь. Я предпочел бы об этом не говорить, но каждый из вас и так хорошо это знает — наши шансы вообще очень малы. Кроме того, нам нужна вода. Основная часть запаса вылилась в нижний отсек, и Генрих установил, что она радиоактивна. Таким образом, я считаю, что мы можем позволить себе некоторый риск.
— Я согласен с этим, — сказал Доктор.
— Я тоже, — присоединился Физик.
— Ладно, — буркнул Кибернетик и отошел на несколько шагов, глядя на юг, словно не хотел слышать, что скажут остальные.
Химик кивнул головой. Инженер не ответил; он только спустился с холма, забросил за спину рюкзак и спросил:
— Куда?
— На север, — сказал Координатор.
Инженер двинулся вперед, остальные присоединились к нему. Когда немного погодя они обернулись, холма уже почти не было видно, только корпус ракеты вырисовывался на фоне неба, словно дуло полевого орудия.
Было очень жарко. Их тени постепенно укорачивались, ботинки проваливались в песок, слышались только мерные шаги и учащенное дыхание. Они приближались к одному из тех изящных образований, которые в сумерках приняли за деревья. Из бурого грунта вертикально возвышался серый, словно кожа слона, ствол со слабым металлическим блеском. Этот ствол, у основания не толще мужской руки, постепенно переходил в чашевидное расширение; плоская кромка чаши находилась на высоте двух метров. Снизу не было видно, открыта сверху чаша или нет. Люди остановились в нескольких метрах от причудливой фигуры, а Инженер импульсивно шагнул к ней и уже поднял было руку, чтобы дотронуться до ствола, когда Доктор крикнул:
— Стой!
Инженер попятился. Доктор потянул его к себе за плечо, поднял камешек величиной с фасолину и бросил высоко в воздух. Камешек описал крутую дугу и упал на слегка рифленый и плоский верх чаши. Все вздрогнули — такой бурной и неожиданной была реакция. Чаша заволновалась, съежилась, послышался короткий свист, как будто из нее вырвалась струя газа, и вся, теперь лихорадочно дрожащая, серая колонна провалилась, словно всосанная внутрь планеты. Образовавшееся отверстие моментально наполнила коричневая пенящаяся масса, потом ее поверхность покрылась песчинками, пленка становилась все толще, и через несколько секунд от отверстия не осталось и следа — поверхность песка стала совершенно гладкой, как все вокруг.
Никто еще не успел прийти в себя от изумления, когда Химик крикнул:
— Смотрите!
Все оглянулись. Вокруг на расстоянии десятков метров только что высились три или четыре такие же высокие и стройные чаши — сейчас не было ни одной.
— Все провалились?! — воскликнул Кибернетик.
Через час путешественники растянулись длинной цепочкой. Первым шагал Доктор, который теперь нес рюкзак, за ним Координатор. Колонну замыкал Химик. Все расстегнули комбинезоны, кое-кто закатал рукава; залитые потом, с пересохшими ртами, они медленно тащились равниной. Вдали замаячила длинная горизонтальная полоса.
Доктор остановился и подождал Координатора:
— Как ты думаешь, сколько мы прошли?
Координатор взглянул назад, в сторону солнца, туда, где осталась ракета. Ее уже не было видно.
— Радиус планеты меньше земного, — сказал Координатор, откашливаясь и вытирая платком лицо. — Километров восемь, — заключил он.
Доктор еле смотрел щелками опухших глаз. Его черные волосы покрывал платок. Он то и дело смачивал его водой из фляжки.
— Знаешь, это просто безумие, — сказал Доктор и неожиданно улыбнулся.
Оба они смотрели сейчас туда, где еще недавно еле заметной косой черточкой у самого горизонта виднелась ракета. Теперь там возвышались только бледно-серые изящные силуэты чаш. Когда они снова вынырнули, никто не заметил. Подошли остальные члены экипажа. Химик бросил скатанный брезент палатки и уселся, вернее, свалился на него.
— Что-то не видно следов здешней цивилизации, — сказал Кибернетик. Он достал витамины в помятом пакетике и угощал всех.
— На Земле такого пустыря не найти, — добавил Инженер. — Ни дорог, ни летательных аппаратов.
— Не думаешь же ты, что именно здесь мы найдем точную копию земной цивилизации? — фыркнул Физик.
— Эта система стабильна, — начал Химик, — и цивилизация могла развиваться на Эдеме дольше, чем на Земле, а потому…
— При условии, что это цивилизация человекоподобных существ, — прервал его Кибернетик.
— Послушайте, не будем задерживаться здесь, — сказал Координатор. — Пошли дальше, за полчаса мы должны добраться вон до той полоски. — Он показал на тонкую лиловую линию у горизонта..
— А что это?
— Не знаю. Может, мы там найдем воду.
— Для начала мне бы хватило и тени, — прохрипел Инженер и прополоскал рот глотком воды.
Заскрипели ремни надетых на плечи рюкзаков, группа снова растянулась и размеренно двинулась через пески. Они прошли мимо нескольких чаш и нескольких более крупных образований, которые, казалось, опирались на опустившиеся до поверхности лианы, но до ближайшего из них было метров двести, а им не хотелось сворачивать в сторону. Солнце подходило к зениту, когда пейзаж начал меняться.
Песка становилось все меньше, длинными, плоскими горбами из-под него выныривала рыжая, сожженная солнцем почва. Кое-где ее покрывали островки седого мертвого мха. Задетый ботинками мох курился, распадаясь на истлевшую, похожую на бумажный пепел труху. Лиловая полоса отчетливо разделялась на отдельные группы приземистых форм, они стали светлее, это была скорее зелень, отливающая голубизной. Северный ветерок принес слабый тонкий запах, который люди втягивали с осторожным любопытством. Передние пошли медленнее, остальные подтянулись, и вскоре вся группа остановилась перед слегка изогнутой неподвижной стеной, образованной странными переплетенными фигурами.
