Ознакомительная версия.
Гил Бейтс проводил встречу в деловыми партнерами. Сейдзе Сото летел куда-то в самолете. Осиновский разговаривал по телефону.
Но у них было нечто общее – в Прапространстве к каждому тянулась темная нить, которая, подрагивая, уходила в никуда. На каждом же объекте нить растекалась уродливыми потеками по напоминающей зеркало оболочке, кокону, в котором находились трое мужчин и который, судя по всему, их закрывал.
Анатолий метнул сознание – нити уходили вдаль, на некоем рубеже Монасюк не смог проникнуть далее за ними, но судя по направлению все три нити должны были сойтись где-то в одном центре.
Анатолий не стал напрягаться и пытаться прорвать препятствие, вместо этого он вернулся к Бейтсу и попробовал оторвать нить. Ему это не удалось.
Не удалось это также ни с Сото, ни с Осиновским.
Он вернулся в обычный мир материи, расслабился, отдыхая, и подумал, что придется в реальном мире встречаться с каждый из троицы и пытаться очищать их от скверны в облике обычном, находясь с каждым один на один. Так «чистят» биополе человека экстрасенсы.
Наверное, если он будет использовать свои сверхъестественные способности перемещаться с помощью Прапространства, это вызовет у обычных людей шок.
Кроме того, что-то подсказывало ему, что свои способности он демонстрировать никому не должен, а обязан хранить в секрете.
Оставалась последняя задача на сегодня.
Находясь в Прапространстве, Анатолий принялся изучать собственный мозг.
Он быстро нашел центры, управляющие функциями человеческого организма, проник в них и принялся изучать изнутри. Не как ученый-биолог, а лишь чтобы понять свои возможности воздействовать на них. И тут…
В Швейцарии основной язык – немецкий, но в некоторых кантонах конфедерации говорят и на итальянском, и на французском. Что, если…
Монасюк нашел человека, чей мозг содержал информацию на немецком языке. Анатолий как бы снял матрицу его знаний и перенес ее себе. Затем совершил путешествие во французские Альпы и проделал ту же операцию с человеком, общающемся на французском языке.
Затем – с человеком-итальянцем. А в заключение он обследовал мозг находящегося рядом Николая и «снял» с него информацию об английском языке.
Вернувшись в обычный мир, он проверил мысленно состояние своих языковых познаний.
Первая и вторая сигнальные системы неотличимо работали в системе пяти языков.
От радости Анатолий запел «Майн либер Августин…», но язык его почему-то двигался во рту тяжело, как будто одеревенел. И тут-то до него дошло – он может понимать языки, писать на этих языках, но чтобы свободно говорить – нужно изменить артикуляцию языка и губ, научиться легко произносить свойственные каждому языку звуки.
Монасюк вновь вышел в Прапространство. Он вновь проник в головы тех, чьи знания языка уже использовал, нашел мозговые центры, обеспечивающие функции работы мышц языка, губ…
Когда он вернулся обратно и вышел из домика, наступил вечер. Николай теперь уже не лежал, а сидел на траве. Увидев Монасюка, он встал на ноги.
– Поздно уже, Анатоль Васильич, – сказал он по-русски.
– Да, ты прав, – ответил ему на немецком Анатолий. – Поехали-ка домой…
Нет необходимости описывать изумление переводчика, град вопросов, которыми он засыпал патрона.
Потому что ответов на вопросы он не получил.
– Анатолий Васильевич, – улыбаясь, сказал Николай. Хорошее настроение Монасюка передалось ему, и он, покручивая баранку, напевал себе под нос песенку. – Я тут встретил Гимли, ну, нашего маклера по недвижимости…
– Помню, помню. Ну, и что?
Говорили они на немецком – Анатолий наслаждался знанием языков и просто жаждал практиковаться.
– Да вот мы все, (имелась в виду прислуга, и Анатолий понял это), – как-то разговорились… Нет, вас все уважают, платите вы много, жилье опять же построили для обслуги, но почему вы один-то?
– Это как? – изумился Монасюк.
– Ну, ведь подруга нужна, герлфренд, женщина, одним словом. Как-то это неправильно…
– Поучи-ка меня! – прикрикнул Анатолий, но в глубине души вдруг осознал – а действительно, что это он?
Упустил он этот момент…
– Да вы не обижайтесь, Анатоль Васильич! – Николай, похоже, уже научился различать, когда его патрон сердится по настоящему, а когда так себе, просто отмахивается от темы. – Просто Гимли мне предложил познакомить вас с родственницей. Говорит, она в Женеве недавно, откуда-то из Франции приехала, 35 лет, живет с дочкой, ни подруг, ни друзей. И работает психологом, но с бумажками и компьютером.
Он говорит, что спросил ее про вас. Ну, рассказал, конечно, сначала, кто вы, откуда, и она заинтересовалась.
Так можем и правда, познакомитесь?
Монасюк молча смотрел в окно. За стеклом проносилась ночная тьма, озаряемая лишь светом фар встречных автомобилей.
– Ну, давай попробуем… – сказал он. – Честно говоря, я ведь ни разу пока не успел выбраться в дорогой ресторан. Звони Гимли, и закажи столик в каком-нибудь действительно дорогом ресторане на завтрешний вечер. Раз уж ты решил выступить в роли сводни, так выполняй ее до конца!
Николай рассмеялся.
– Ну, и выполню. А чего это вы, Анатоль Васильич, такой довольный сегодня?
– Видишь ли, Коля… Я теперь могу быть в двух, трех, четырех, да и, наверное, сколько угодно лицах. Вот так-то…
– Как это так?
– Да вот так, – сказал, вдруг опомнившись, Монасюк. «Болтун – находка для шпиона…» Хотя, какой из Николая шпион…
Дальше, до самого дома, ехали молча. Когда свернули на объездную дорогу на набережную озера, Анатолий попросил ехать тише, открыл окно и жадно вдохнул влажный прохладный воздух, которым тянуло от поверхности воды озера.
«Хорошо…» – подумал он. Разгоряченный лоб приятно охладило, и только теперь Анатолий Васильевич почувствовал усталость.
Вечером следующего дня он, держа в руках букет роз, вошел в дверь ресторана. Подошедшему мэтрдотелю он сказал:
– Меня ждут! – И махнул рукой сидящему за столиком невдалеке от входа лицом к нему Гимли.
Тот поднял в знак приветствия руку, сидевшая за одним столиком с ним спиной к двери женщина обернулась.
Анатолий замер.
Это была она, кумир его молодости и Женщина мечты, несравненная и великолепная Орнела Мутти.
Ознакомительная версия.
