– Абдулхан уехал в крепость. Завтра, я думаю, он пойдёт на ту сторону.
– Мне-то что до него? – выдохнул, перед тем как опрокинуть в рот стакан, Начальник Таможни.
– Товарищ Васнецов… – запел тонким мальчишеским голосом младший.
– Да не зови ты меня вашим дурацким товарищем, надоело, – Начальник Таможни высосал целиком скибу дыни и обтёр губы.
– Гражданин Васнецов, Владимир Павлович, миленький… ведь они достояние республики увезут.
– Какой такой республики? Совдепии? Автономной Туркестанской? Бухарской республики? Диктатуры Центрокаспия, чтоб она в гробу перевернулась? Что мне до них, парень…
– Так они, Владимир Павлович, своей машиной время обратно повернут…
Но тут старший положил тяжёлую ладонь красноармейцу на плечо.
– Хватит, Павлик. Поговорили.
И товарищ Ухов со своим товарищем вышли из дома Васнецова.
Ночь покрыла пустыню, как перевёрнутая миска. Абдулхан с пятью нукерами ехал к крепости – за золотом и любовью.
– Сашенька… – выдохнул Абдулхан в темноту имя своей любви, а золото своего имени не имело и ждало его тихо.
Сборы были недолги – нукеры были молчаливы. Молчала и Сашенька. Звёзды вели их обратно в порт, но у Сухого ручья его встретил Рахмонов.
Ночь рвали вспышки выстрелов, освещая лица всадников. Абдулхан не промахнулся ни разу, но у Рахмонова был пулемёт.
Нукеры умерли один за другим, за исключением русского казака Григория, который пришёл в отряд Начальника Контрабанды совсем недавно. Григорий был на Дону в больших чинах, а потом покатился на юг. Он катился долго, превращаясь из румяного колобка в колючее перекатиполе.
Григорий даже не пригибался к гриве лошади, будто заговорённый прошлыми несчастиями своей жизни.
Пули пели над ними, как цикады.
Заревела и рухнула лошадь под Сашенькой, так что она еле успела спрыгнуть. Абдулхан подхватил женщину и кинул себе за спину, как лёгкий плащ.
Время шло медленно, и Начальнику Контрабанды казалось, что он раздвигает пули руками.
Они скакали в темноте, не отвечая на выстрелы, чтобы люди Рахмонова потеряли их из виду.
Но внезапно Абдулхан ощутил, как объятия его женщины слабеют, а его английский френч намокает. Они спешились – Сашенька безвольно лежала на его руках. В груди женщины хрипело и булькало.
Абдулхан приложил ухо к её губам, но Сашенька уже не говорила ничего.
Час её пробил, а время для Абдулхана снова понеслось вскачь.
Казак сокрушённо покачал головой и принялся шашкой рыть могилу.
– Вот так и мою жинку убили, – утешил он командира. – Пуля прилетела, и ага.
Но Абдулхану утешения были ни к чему. Он пожалел, что остался в живых именно казак – нукеры были молчаливы, а Григорий чувствовал себя на равных с ним и думал, что с хозяином возможен разговор.
Закопав женщину, Абдулхан завыл как собака и выл целый час. На исходе этого часа он спокойно встал, отряхнул песок с френча и молча погнал лошадь к морю.
Товарищ Ухов закурил цигарку, и молодой красноармеец, вдохнув, наполнил кашлем трюм баркаса.
– Смотри, Павлик, – видишь, бикфордов шнур? Он вспыхнет, и ровно через пять минут огонь брызнет внутрь динамитной шашки, которую я приматываю сюда – смотри, Павлик… А остальные будут вот здесь.
И ровно через пять минут Начальнику Контрабанды придёт конец.
– Но, товарищ Ухов, ведь конец придёт и машине времени, которая должна служить пролетарской революции.
– А так она будет служить врагам пролетарской революции. Как ты думаешь, Павлик, что лучше?
– Лучше будет, если мы и машину времени спасём, и врагов уничтожим.
– Так, Павлик, бывает только в синематографе. Собирайся, нам тут рассиживаться нельзя. Не у тёщи на блинах.
Поднимаясь, Павлик запнулся и загасил фонарь. Он чуть было не упал, но, удержав равновесие, полез по трапу вслед за старшим товарищем.
Баркас был загружен под завязку, десятки ящиков и тюков громоздились повсюду, и эти двое так и не заметили, что под коврами лежит Начальник Таможни и прислушивается к их разговорам.
Старый таможенник Васнецов всё понял из случайно оброненной фразы молодого красноармейца.
Наутро приват-доцент Лебедев, ступив на палубу, увидел маленькую чёрную дырочку. Вся беда была в том, что эту математическую точку окружала сталь, а внутри был цилиндр со свинцовым набалдашником.
Всё это находилось в руках Начальника Таможни Васнецова, и, разглядывая эту чёрную дыру, Лебедеву пришлось заново повторить всё то, что он рассказывал Абдулхану.
– И что, – спросил Васнецов, – всё повернётся вспять?
– Это зависит от мощности. Накопим энергии больше – так больше и…
– А чем у тебя мотор работает? Мочёным песком, что ли?
– Почему песком? Электричеством – с помощью переработки солнечной энергии.
Васнецов помолчал и приказал, поведя карабином:
– Заводи свою машину.
– Но там огромные солнечные батареи, я – один, а вы… – Лебедев покосился на протезы Васнецова.
– Ничего, справимся. Аллах милостив, – ответил за Васнецова другой голос.
Прямо над ними, на свёрнутых коврах, сидел Абдулхан с маузером в руке.
– Да Григорий нам поможет, правда?
Из-за рубки выступил человек в синих штанах с лампасами и казацкой фуражке. Теперь три чёрные дырки глядели на Лебедева.
– И он поможет, – Абдулхан сделал движение рукой – и с другой стороны рубки вышел старый татарин с английской винтовкой.
И вот уже четыре человека ждали, что скажет беглый приват-доцент.
– Но у меня может не получиться.
– А ты постарайся, – сказали двое, а татарин и человек в лампасах промолчали.
– Дельта может быть маленькой, совсем маленькой – несколько недель, не больше! – сорвался на крик Лебедев.
– А ты постарайся, – сказали ему снова.
Лебедев вдруг почувствовал странную пустоту вокруг себя. Он понял, что сопротивляться бесполезно, но всё же сказал:
– Время не просто пойдёт вспять. Всё изменится – это вроде того, как если убить одну бабочку… То есть если убить куколку, а из неё не вырастет бабочка. То есть убить куколку… Господи!.. Неизвестно, что будет – всё вокруг может поменяться. Будет не то, что вы думаете.
– Собирай машину, – просто сказал Абдулхан.
Слова сбились в горле Лебедева в сухой комок. Этот комок стал враспор и из горла не лез. Лебедев понял, что дело его проиграно, свобода и Англия отсрочены, а может быть, утеряны навсегда.
Он всхлипнул и сбил крышку с ящика, где лежал щит управления.
Баркас перестало качать – сборка шла споро, казак да татарин под руководством Лебедева установили над баркасом сборники солнечной энергии, отчего кораблик стал напоминать гигантскую стрекозу с фиолетовыми крыльями.
