Беглец проспал до тех пор, пока солнце не поднялось высоко над горизонтом, и разбудила его в конце концов именно тишина. Выйдя на палубу, он обнаружил, что ветер утих до легкого дуновения и лодка покачивается на стеклянной поверхности моря. Оставшееся волнение мягко поднимало и опускало суденышко, и Руиз снова порадовался, что никогда не страдал морской болезнью.
Он отвязал руль и двинулся своим курсом далее, к Моревейнику.
Продвижение вперед уже не было таким впечатляющим, как накануне. Несмотря на все ухищрения, у стихшего ветра удалось вымолить лишь три-четыре узла. Беглец попробовал закинуть удочку, но безрезультатно, потом сделал все необходимые замеры и принялся изучать карты. Он не знал точно, насколько ночной шторм снес его к востоку, пока не вычислил свое положение еще раз, днем. Глаза его постоянно обшаривала горизонт, особенно справа, словно ожидая, что там вот-вот покажутся очертания берега Нампа.
После полудня в двух километрах по правому борту Руиз заметил маргара — одинокого самца, который поднялся на поверхность, чтобы прочистить дыхательные отверстия. Огромная рептилия вырвалась на поверхность в вихре пены, воздух с шипеньем выходил из ноздрей, а на поднятом гребне плясали солнечные зайчики.
Пока зверюга не погрузилась обратно в воду, Руиз старался не дышать. Заинтересует ли хищную тварь утлая лодчонка? Время шло, но никто на него пока не нападал.
Беглец уже было расслабился, когда заметил на восточном горизонте обтекаемое черное тело. Силуэт резко повернул в его сторону, и горе-мореход почти пожалел, что не пошел на обед маргару. «Нет, — тут же свирепо одернул он себя, — ничего подобного, и хватит подобных шуточек». И проверил свой вибронож.
Через несколько секунд Руиз уже мог разглядеть горящие злобой маленькие глазки, нарисованные на носу приближающегося корабля. «Замок Дельт», — подумал он, цепенея. Судно оказалось маленькой, быстрой реактивной лодкой с открытой рубкой. Такие суда обычно использовали для разведки и проникновения в тыл врага. За стеклом, которое защищало рубку от брызг, угадывались две фигуры в броне.
Бывший агент погладил вибронож — на редкость бесполезное в подобной ситуации оружие. Он лихорадочно искал выход из создавшегося положения, но на ум ничего не приходило. Наконец он решил, что лучше всего притвориться совершенно безобидным и беспомощным и надеяться, что дельтанцы проявят беспечность в обращении с подобным пленником.
Он пощипал щеки, пока покалывание и тепло не подсказали ему, что они порозовели, и расчесал пятерней волосы, чтобы они легли гладкими волнами.
Катер подошел боком, послав волну, которая перехлестнула через палубу катамарана. Двигатель взревел и перешел на низкие обороты. В поплавки впились абордажные крючья, а затем тросы втянулись, сблизив рывком оба судна.
Руиз приветливо улыбнулся экипажу лодки — двум дельтанцам в черно-красных масках и легкой броне в черную и ядовито-зеленую полоску. Значки на масках показывали, что перед ним члены офицерской касты, называемые субдоминаторы: молодые, неопытные, не выше взводных. Шлемов на них не было. Вероятно, его сочли легкой добычей.
Один держал в руках осколочное ружье и беззаботно поигрывал предохранителем.
— Привет! — крикнул Руиз, сложив на груди руки. Он постарался сделать свой голос тонким и высоким, с оттенком кокетства. — Я так рад, что вы меня нашли! Один из дельтанцев рассмеялся с напускной жестокостью. Бывший агент легко мог представить его сидящим в классе, где покрытый шрамами ветеран объяснял командным тоном: «Смеяться надо так, чтобы кровь в жилах сворачивалась! Теперь все вместе: смейтесь!»
Надежда вспыхнула в нем с новой силой.
— Да, — прощебетал беглец. — Я уже просто не знал, что делать.
Он состроил им глазки, изогнул бедро и постарался придать своему телу как можно более мягкий и уязвимым вид.
— Что ты тут делаешь, сопляк? — рявкнул тот, что держал осколочное ружье.
Бывший агент придал своему лицу театрально трагическое выражение.
— Родеригианцы разграбили нашу деревню, добрый господин. Я убежал благодаря счастливой судьбе, так мне, по крайней мере, казалось тогда… А потом я очутился в море, совсем один… И защитника у меня никакого нет. — Руиз облизнул губы и захлопал глазами.
Второй дельтанец снова попробовал издать леденящий кровь смех, на сей раз с большим успехом.
— Мы тебя защитим, — сказал он. — Полезай на борт.
Беглец перебрался к ним, стараясь двигаться мелкими неуклюжими шажками и покачивать бедрами.
— Ой, спасибо вам, добрые господа! Ой, какое вам спасибо, — лепетал он.
Владелец осколочного ружья снял его с предохранителя и экономным залпом разнес катамаран надвое.
Руиз попытался скрыть гримасу сожаления: он успел сродниться с утлой посудинкой.
— Может быть, у вас найдется что-нибудь поесть: меня носило несколько дней, а эти аварийные запасы такие невкусные. — Бывший агент закатил глаза и улыбаясь, пристроился между двумя дельтанцами.
Весельчак встал и начал расстегивать нижнюю половину бронированного костюма.
— Сейчас я тебя покормлю, — сказал он бодро.
— Ну уж нет, — вскинулся тот, что держал ружье. — Мне надоело подбирать за тобой объедки. Я первый, — и не то чтобы прицелился в товарища, но ствол почти уперся тому в живот.
— Господа, господа, — нервно вмешался Руиз. — Зачем ссориться? Я наверняка смогу удовлетворить вас обоих одновременно. Зачем иначе боги даровали нам несколько отверстий для сладостных утех плоти? Женщинам, конечно, в этом отношении повезло больше, но ведь вас только двое.
Оба дельтанца расхохотались, но уже мягче. Руиз уловил в их смехе нотки облегчения. Ружье вернулось на портупею, и они принялись расстегивать броню. Смешливый расположился спереди, а второй пристроился сзади, любовно поглаживая сам себя.
Это было слишком просто, но Руиз принял везение как должное — как ему теперь и подобало. Вибронож выскочил из ножен и вонзился в пах стоявшему позади. Беглец повернул оружие и вырвал его из тела конвойного, затем перехватил поудобнее и вспорол бок весельчаку. Прежде чем солдаты успели отреагировать, он перепилил пополам того, что лежал спереди, и развернулся, чтобы прикончить заднего.
Он почти не обратил внимания на их предсмертные вопли; куда более жуткие, чем звучавший до этого хохот.
Покончив с врагами и перевалив трупы за борт, Руиз исследовал доставшиеся ему трофеи. Залитый кровью реактивный катер оказался в прекрасном состоянии: указатель топлива замер на отметке «полный бак», мотор ласково урчал. Бывший агент порылся в многочисленных ящиках и рундуках и за правой створкой одного из шкафов обнаружил целый арсенал: осколочные ружья и парализаторы, монолиновые гарроты и топорики, контузионные гранаты и нейронные кнуты. С левой стороны были сложены пакеты облученных для сохранности рационов и ящики с консервами.
