— Ну и где ваш чудик?
— Вон там, под зеленым навесом, видите?
— Ни черта я не вижу! — капризно заявила старуха. — Сэм!
Сэм взял ее за локоть.
— Направо, — он быстро оглянулся, и Дарк приотстал, делая вид, что не слушает. — Опять голова?
— С чего ты взял?
— Старая-я!
— Ну! — она раздраженно выбросила вперед костыли, ускоряя ход. — Ну голова! Не делай постную рожу! Чем скорее сдохну, тем скорее отмучишься… Где этот ваш полутруп?
Охотники остановились перед сидящим на скамье товарищем. Старуха сузила глаза, вглядываясь в бледное отсутствующее лицо Вальтера. Причмокнув губами, неловко опустилась рядом; взяла его безвольную руку. Сжала, глядя перед собой, словно к чему-то прислушиваясь. Положила другую руку на лоб Вальтера и закрыла глаза. Дарк смотрел, не отрываясь, — ее лицо менялось прямо на глазах, становясь копией их приятеля — пустым, равнодушным, заострившимся… Дарк осторожно вздохнул и оглянулся. Группа старожилов стояла за его спиной. Для них это было развлечением. Зато с губ Сэма испарилась постоянная, похоже, ухмылка. Сузив рыжие глаза, он внимательно наблюдал за происходящим. Хотя ничего особенного не происходило: двое так и сидели бок о бок с совершенно одинаковыми лицами, не двигаясь, и, кажется, даже не дыша. Прошло несколько минут. Старуха открыла глаза — туманные, отсутствующие. Уронила руки — свою и Вальтера — и они повисли, как парализованные. Старуха поморщилась, поморгала — и глазам ее вернулся их обычный карий цвет.
— Уж лучше бы вы, мальчики, оставили его там, где взяли, — пробормотала она и оглянулась. — Сэм?
— Что это значит? — спросил Фейхтер.
— Безнадежен. Сэм!
— Что значит — безнадежен? — Фейхтер шагнул вперед, Дарк придержал его за плечо.
— Пожалуйста, скажите, что с ним?
— Это не шок. Он просто… — она пошамкала губами. — Он… пуст. Я не могу его заполнить. Он… растение. Он будет есть, если вы ему прикажете. Если не прикажете — умрет с голоду. Можете пытать его — он не почувствует. Я не знаю, где вы были, что вы делали, но это… стерло его мозг.
— И… что, ничего нельзя сделать?
— Не я. Не здесь. Нужен хороший госпиталь. Военный. Психиатрический. Какой-нибудь… научно-экспериментальный. Советую там рассказать всю правду. Здесь он сдохнет, если вы не будете о нем заботиться. Думаю, вам скоро это надоест… Да Сэм же?!
— Да здесь я, — проворчал тот, протискиваясь между ними и подхватывая ее под мышки, — чего разоралась?
Старуха повисла всей тяжестью на его плече.
— Сладкая парочка…
Этого Алиса уже не услышала. Сэм, вывернув шею, сверкнул злобным взглядом. На перебранку не было ни сил, ни времени — Алиса еле переставляла ноги, нужно было дотащить ее, пока она совсем не отключилась.
Алиса лежала на своем матрасе, закрывала глаза руками и тихонько скулила.
— Эта твоя долбаная мигрень, — бормотал Сэм, зубами надрывая пакет с припасенным снадобьем, — …если это мигрень, то я просто монахиня… когда-нибудь она тебя доконает… сраные медики… черт-черт-черт!..
Она плыла по воздуху — вверху был ослепительно-синий купол неба, внизу — ослепительно-зеленый океан, прогибающийся гигантской чашей; лицо и тело ласкало шелковистым теплом, словно по коже одновременно скользило множество пушинок… Голоса, слабым эхом отдававшиеся в ее голове, шли ниоткуда, и не имели никакого смысла…
— Что ты ей ввел?
— Не твое дело!
— Что ты ей ввел?
— Вали в свою псарню!
— Что ты ей ввел? Смотри, она… улыбается. Наркотик?
— "Снег".
— "Снег"? Здесь?! Где ты его достал?
— Может, тебе еще и адресок черкануть?
— Послушай… но ведь это опасно… она старая… сердце или сосуды могут не выдержать…
— Это ты мне говоришь? Ну, раз ты такой профессор, в следующий раз я тебя с ней оставлю, чтобы ты поглядел, как она тут орет и корчится!
Молчание.
— Что с ней?
— Не знаю. Никто не знает. Всем плевать. Она же не полковник космических сил и не похищенная принцесса. Просто сосланная в общей куче старуха. Никто не будет ее выкупать. Кто такая, откуда — не помнит, в работники не годится. Так, лечит, кто попросит. И то задаром. Будет здесь, пока не сдохнет от этой своей… мигрени. А тут еще вы… псы шелудивые.
— Я принесу продукты и лекарства.
— А как же! Принесешь… и дерьмо за ней придешь убирать, если ее парализует.
Она улыбалась. Глупые, смешные, совершенно бессмысленные разговоры, которые чудятся ей здесь, посреди сияющей сферы… Они уйдут, растают, стоит только захотеть…
Но что-то происходило с небом. Откуда-то появились легкие стремительные облака, на мгновение заслонявшие его сияние… Она опять стояла посреди серой, засыпанной пылью и крошкой башни, оглядываясь, разыскивая кого-то, и в горле першило от пыли и боли…
Она закашлялась и открыла глаза.
— На, глотни, — ее поддержали под голову. Она сделала глоток и отвернулась:
— Что еще за дерьмо…
— Ох, и люблю я тебя в таком настроении! Просто милочка!
Она подняла глаза вверх, на поддерживающего ее Сэма. Часто перхая, выдавила:
— Г-геронтофил…
Сэм обиделся.
— Хочешь ругаться, так ругайся по-человечески! А то не знаешь, то ли ответить, то ли придушить, чтобы не мучилась и меня не мучила…
Щедрая россыпь веснушек на его лице побледнела, да и сам Сэм выглядел что-то не очень.
— Сколько? — спросила она.
— Почти два дня.
В прошлый раз было полтора. Однажды она просто не проснется. Мутноватый взгляд Алисы блуждал по его лицу, по пологу двери, стене, по… Вздрогнув, она схватила Сэма за руку. Тот недовольно скривился — он выплеснул на пол изрядную порцию похлебки.
— Чего ты дергаешься!
— Кто это?
— Здравствуйте, мэм, — негромко сказал парень, сидевший у нее в ногах. — Я Дарк. Звездный охотник. Вы не помните? Вы лечили нашего товарища.
— А-а… еще не умер?
— Нет. Капитан повез его, как вы посоветовали, на одну из наших баз. Там есть специалисты по… необычным случаям.
— А ты чего здесь торчишь?
Сэм искоса окинул Дарка острым рыжим глазом.
— Вот и мне интересно. Сидел тут со мной, пока ты там… летала. Помогал. Гнал — не уходит.
— Плохо гнал, — проворчала она.
— У нас долг перед вами, — церемонно сообщил Дарк. — Пока я его не верну, не могу улететь.
Алиса зашевелилась. Сэм помог ей приподняться. И она поинтересовалась — уже довольно бодро:
— А долги у вас возвращаются в какой валюте?
Охотник Дарк к ним как приклеился: целыми днями слонялся возле хижины или бродил с ними по городу, смотрел и слушал. По-первости Сэм шипел на него, а потом вроде пообвыкся. Хорошо, хоть Охотник молчаливый; двоих таких болтунов она бы не вынесла. А вот взгляд его Алисе не нравился — Дарк смотрел всегда и на нее и сквозь нее — словно рассматривал какой-то хитрый внутренний механизм, который заставляет ее работать. Впрочем, Алиса ко всему привыкала. Привыкла и к взгляду — тем более, что из-за своего неутолимого любопытства она умудрилась разговорить и Охотника. Тут уж и Сэм слушал внимательно; иногда вставлял замечания, из которых Дарк уяснил, что этот рыжий психованный парень немало поболтался по Галактике, прежде чем осесть на Дипе. Правда, слово «осесть» мало ему подходило. Сэм не раз говорил, что тут он по своим делам, и, только их закончит — дернет с Дипа — только его и видели. По этим самым «делам» он и пропадал иногда на несколько дней, тем более теперь, когда у Алисы появился второй добровольный «телохранитель», который и присмотрит, и накормит, и больше, чем надо, работать не даст…
— Сэм откуда? — спросил как-то Дарк. — Из ваших?
Алиса покачала головой.
— Он не гаратец. Позже прибился. Прилип ко мне, как банный лист. То не делай, это ешь… Говорит, что жил здесь в детстве, только не хочет у своих светиться, где-то им дорогу перебежал, вот и живет теперь среди беженцев и ссыльных. Встал на паек… — Алиса хихикнула. — Больно он ему нужен! Видала я однажды, как он из замкнутого кейса на базаре кредитку спер… Это, говорит, старая, тебе пенсия. Будешь пользоваться, как съеду.
