Воображение нарисовало Ховелу еще менее оптимистичную картину.
- Открывайте, - решился он, крепко зажмуриваясь.
В душе покатываясь со смеху, но заставляя себя сохранять серьезное, сосредоточенное выражение лица, я наклонилась и медленно, в напряженной тишине повернула кольцо.
Внутри бляхи что-то щелкнуло, и пояс разомкнулся. Кольцо осталось у меня в руке. Ховел поспешно подхватил спадающие трусы, криво улыбнулся и, меленько семеня в путах из штанов, на всей доступной скорости удалился в распахнутую дверь спальни. Вернулся он минут через десять, весьма довольный жизнью. Тут же отсчитал мне двенадцать кладней задатка и деловито сообщил:
- Остальное получите перед отъездом вне зависимости, когда жена вернется. Только учтите: покидать дом больше чем на час вы не имеете права, а уезжать нужно будет очень быстро и другой дорогой.
Я понятливо кивнула.
- Слуга проводит вас в комнату, я уже велел отнести туда ваши вещи, продолжал Ховел. Прежде чем я успела возразить, что вещей у меня нет, он оказался рядом со мной и, словно нечаянно задев плечом, сменил тон на бархатисто-медовый, с придыханием: - А хотите... я сам вас туда... провожу?
- Нет, - ледяным тоном отрезала я.
- Ну как хотите. - Ничуть не огорчившись, господин Залесский предупредительно распахнул передо мной дверь,- Впрочем, если передумаете...
- Нет!
- В любое удобное для вас время, вторая дверь налево, - успел-таки шепнуть мне вслед Ховел.
Я гневно обернулась, но дверь уже захлопнулась.
Каменным особняк Залесских был только до середины, выше начинались дубовые брусья. Издалека он выглядел довольно забавно, стилизованный под замок с четырьмя маленькими башенками по углам крыши. Мне досталась чердачная клетушка с единственным, выходящим на лес окном. Распахнув дверь, я с трудом удержалась от вскрика - на кровати стоял гроб, в котором я не сразу опознала привезенную на телеге "вещь". Вот леший, совсем про него забыла! За час я не успею доехать даже до Жабок, не то чтобы вернуться. Впрочем, судя по жилистой и крикливой старухе, тот свет ее пока не прельщал. Подождет, ничего с ней за недельку не сделается.
Краем глаза уловив за окном какое-то шевеление, я присмотрелась и заметила алый вымпел, быстро съезжающий вниз по шпилю одной из башенок. Спустя пару минут на его месте затрепетал зеленый.
Вскоре дом наводнили молодые красивые селянки, неумело притворяющиеся зеленщицами, молочницами и булочницами, для отвода глаз пыхтящие под тяжестью корзин с соответствующим товаром. Ховел лично беседовал с ними в кабинете, подвергая принесенную сельхозпродукцию долгому и тщательному осмотру. Сталкиваясь на лестнице, девушки краснели и хихикали, но назад не поворачивали.
Дворовая и домашняя прислуга радовалась отъезду хозяйки не меньше Ховела и, закрывшись на кухне, отмечала это радостное событие бочонком вина и немудреной закусью в виде сыра с хлебом. Меня радушно пригласили в компанию, но я отговорилась головной болью и продолжила осмотр дома.
На третьем этаже жили слуги, на втором находились господские комнаты и столовая, на первом - кухня и огромный зал для приема гостей. Подвальное помещение было отведено под кладовую, заставленную бочками, ларями и мешками. Вкусно пахло копченостями, свисающими с балок. На одной из бочек сидел Вал и, наклонившись, беззастенчиво колупался во второй, горстями извлекая из нее длинные лохмотья квашеной капусты, которые тут же со смаком поедал. Процесс хищения сопровождался чавканьем и причмокиванием.
- Цыпа, хошь яблочко? - Тролль как ни в чем не бывало по самый локоть засадил в бочку волосатую лапу с закатанным рукавом, пошарил в капустных недрах и выудил оттуда полупрозрачную, хорошо промаринованную артомовку.
- Я тебе сейчас покажу яблочко, - мрачно пообещала я, захлопывая за собой дверь и задвигая ее на засов. - И работенку плевую за десять кладней тоже покажу!
Вал и ухом не повел, продолжая невозмутимо лакомиться капустой.
- Ты чего, цыпа? Неужто меньше двадцатки выторговала? Я и то на пятнадцать уговорился, три кладня против прежнего накинул, типа за стаж.
Я так удивилась, что даже перестала сердиться, и мирно облокотилась на бочку рядом с троллем.
- Выходит, ты здесь не впервые?
- А то! - хохотнул Вал и, забывшись, целиком схрумкал предложенное было мне яблочко. - Его женушка, та еще стерва, ежегодно к тетушке на именины выбирается, а он тут гуляет в свое удовольствие. Я уже третий год подряд здесь харчуюсь. Прежде с Чародом Богорским на пару работали, да вот незадача - этой зимой его снежные зубари разодрали, так что очень удачно ты мне подвернулась, цыпа.
Я не разделяла его восторга:
- А наемник-то Ховелу зачем?
Тролль поковырялся в зубах, извлек измочаленный ошметок яблока и, подумав, бросил его обратно в капусту.
- Видала, скоко девок в дом набежало? Во, а через пару дней зарогатевшие мужики косяком попрут, морду Ховелу бить. Вот тут-то я и пригожусь! - Наемник небрежно прихлопал разворошенную капусту ладонями, закрыл крышку и вытер руки о штаны. - Я знаю, что тебя бесит, цыпа. Признайся - ты горько жалеешь, что не обзавелась ключиком от таких же портов!
- Ничего подобного, - возмутилась я, не покривив душой. С одной стороны, во мне вопияла женская солидарность... а с другой, мне бы и в голову не пришло запирать мужнины трусы на замок. - Верность за двадцать пять кладней, тьфу... да кому она такая нужна?
- Брось, цыпа, - усмехнулся тролль, спрыгивая с бочки. - Нашла из-за чего переживать! Ты свою работу сделала, а они уж пусть сами между собой разбираются. Пойдем-ка лучше пивка хлебнем да поболтаем - давненько я тебя не видел!
- Оно и к лучшему, - буркнула я, но отказываться не стала.
Видимо, ночное бдение успело войти у меня в привычку. Заснула я практически мгновенно, но спустя три часа выпала в тягостное полудремотное состояние, когда по-прежнему хочется, но почему-то не можется спать. Поворочавшись с боку на бок и с досадой убедившись, что ни туда ни сюда, я встала, подошла к окну, распахнула ставни и облокотилась на подоконник. Свежий ветерок приятно лохматил волосы, вдалеке скорее угадывался, нежели виднелся лес. Ночка выдалась непроглядная, облачная и оттого безлунная. Впрочем, мрачной и зловещей она вовсе не казалась. Звонко трещали кузнечики, в кустах у забора заливисто распевали соловьи, в лесу задушевно выла нацыга. Мир и покой, благодать...
