в своих мольбах к небу, вернее, потолку своей каморки. Долго он плакал, долго молил; наконец обессиленный, гном упал на пол и заснул.
Очнувшись спустя некоторое время, Тибальд обнаружил, что вся его пещерка заполнена ярким светом, которого он раньше никогда не видел. Этот свет нестерпимо резал глаза, и гном почти ослеп. Свет исходил из щели в стене, которую гном раньше не замечал. Повинуясь непонятному порыву, он протиснулся в эту щель и попал в какую-то новую неизвестную пещеру. Свет стал еще ярче, еще невыносимее. Но гном упорно продолжал двигаться в ту сторону, откуда исходило это свечение. Ничто не останавливало его. Пройдя несколько залов, он очутился в пещере, полной изумрудов. В другой момент он бы поразился, но не сейчас. Одна мысль свербила его мозг: «к Солнцу!». И хотя неведомый свет отражался и играл на изумрудах, не позволяя узнать откуда он исходит, гном не задумывался. «Вперед!». Он очутился в следующей пещере, вспугнув целую стаю то ли летучих мышей, то ли им подобных летающих созданий. На миг все вокруг потемнело, но Тибальд увидел свет наверху и полез по стене, помогая себе руками, ногами, зубами, всем телом. Прямо под потолком он без труда нашел дыру, откуда пробивался странный свет, и протиснулся в нее. Какой-то клубок нитей накрыл гнома, переплетая и спеленывая, но Тибальд не тратил время на борьбу, он просто продирался вперед. А Пещерный Богомол, опасное гигантское насекомое, уже предвкушавшее вкусный обед, осталось ни с чем, ее жертва просто ускользнула через какую-то щель в стене.
Свет становился все ярче и ярче, в пещерах потеплело. Коридоры кишели полчищами крыс, их голодный писк не предвещал ничего хорошего, но гном не обращал ни на что внимания, как лунатик, двигаясь все вперед и вперед. И даже когда перед Тибальдом возникали глухие стены, он просто шел, не обращая ни на что внимания. Он ломал их, крушил, и проход находился – тот самый проход, через который пробивалось чудесное свечение. Он изорвал свои одежды, изранился об острые грани пород, но ничто не могло его остановить!
Каменные стены коридоров постепенно превращались в ходы в глине, потом глина превратилась в землю. Мимо проползло непонятное слепое существо, потом другое существо с длинным носом пыталось прижать Тибальда лапой. Однажды сырые стены норы обвалились и чуть не придавили гнома – он едва успел протиснуться в … он сам не понял куда. Все цвета радуги сплелись в один серо-бело-желтый цвет, все чувства слились в одно чувство, все мысли слились в одну мысль «Вперед – к свету!». Так гном и шел, шел, ломал, крушил и… Неожиданно последняя преграда рухнула, и он увидел свет!
Увидев свет всего лишь на мгновенье, он ослеп. Он чувствовал дуновение ветерка, вдыхал полной грудью запахи и ароматы цветов, опьянев от наслаждения. Ошеломленный и потрясенный, Тибальд упал на землю.
Глава третья. О чудный мир!
Очнулся измученный гном от ощущения голода и чувства жажды. Зрение не вернулось к нему, было абсолютно темно: мрак, чернее мрака подземелий, окружал Тибальда, оказавшегося абсолютно слепым в этом новом для него, неожиданном, страшном и прекрасном мире. Жизнь текла вокруг гнома, он слышал пение птиц, журчание ручья, но ничего не видел!
– Спокойно, – сказал Тибальд самому себе – он снова был в состоянии трезво рассуждать, – зрение должно вернуться, надо только дать глазам привыкнуть. Но я голоден! Необходимо найти еду, в Дорфии я ел в Пещерах Угощения вместе со всеми гномами, а здесь все мне внове. Было бы обидно умереть от голода на пороге этого восхитительного мира, даже не увидев его! Но все же, как здорово, что я на свободе!
Двигаясь на ощупь, он сорвал какое-то растение и, пожевав его, выплюнул; ароматный цветок сильно горчил.
– Да, невесело мне приходится, – думал про себя Тибальд, ощупывая все вокруг в поисках еды. Он попытался идти на щебет птиц, но даже не смог коснуться птичьего хвоста, не то, что раздобыть себе ужин. И все же Тибальд не терял надежды:
– Давай трезво подумаем. Без еды я могу протянуть дольше, чем без питья. Значит, сейчас мне надо напиться. Если есть где-то ручей, то я должен услышать его журчание.
И действительно, где-то журчал ручей. Видно, вода была близко, так как Тибальд слышал журчание довольно явственно. Двинувшись на звук и пройдя несколько дюжин шагов, он очутился в воде. Упав на колени, Тибальд стал жадно пить, повторяя про себя:
– Не так все плохо, дружище: у тебя есть твоя гномья голова на плечах, а еще у тебя есть работящие руки – с такими руками и головой ты не пропадешь.
Внезапно что-то схватило гнома за воротник и понесло. Чувствуя, что висит в чьих-то зубах и ничего не может сделать, Тибальд размышлял:
– Наверное, это собаконий несет меня своим детишкам полакомиться – из хищников Тибальд знал только собакониев – так назывались в гномьем царстве собаки, которые вынюхивали золото по одному им известному запаху, – надо вырываться, а то меня съедят! – И он начал интенсивно раскачиваться, но, увы, гном почувствовал, как подлетел в воздух, а потом опять повис беспомощно у кого-то в пасти.
– Видно, животное, перехватило меня покрепче, надо выбираться быстрее, – лихорадочно перебирая в голове всевозможные известные ему магические заклинания, – подумал гном. Он произнес заклинание против собакониев, но оно почему-то не подействовало. Перепробовав еще с десяток заклятий, Тибальд сдался и, решив пока больше не сопротивляться, обреченно обмяк в пасти.
Наконец гном упал на что-то мягкое и почувствовал, что его лижут.
– Наверное, мамаша принесла меня своим детишкам поиграть – по крайней мере, я не буду сразу съеден. В крайнем случае, у меня есть и заклинания против съедения. Правда, подействуют ли они в верхнем мире? Нет, ничего не может грозить мне здесь при свете солнца! – Почему-то Тибальд был уверен, что все его беды подошли к концу.
Возня продолжалась еще долго. Тибальда тискали, тянули, лизали, нюхали. Прибавьте к этому еще голод, который мучил его, и вы получите приблизительную картину всего того, что чувствовал гном. В конце концов, шевеление прекратилось. Наверное, звереныши уснули.
– Надо бежать!
Он медленно встал, отряхнулся и, крадучись, побрел к выходу, по временам ощупывая пространство вокруг себя. Наконец перед ним возникло некое подобие входа в пещеру. Он рванулся к выходу, но, не успев пробежать и несколько шагов, услышал голос, громко говорящий на неведомом ему наречии. Его бережно подняли и понесли. Потом прозвучала какая-то команда и разлился приятный
