Джек уже уничтожил большую половину новых рыцарей императора. Конечно, это была не их вина. Они репетировали совсем другой бой.
На внутришлемном экране было видно: левый фланг готовится к нападению. Он тотчас же пустил в противника ракету. Конечно, ракета была холостой. Она взорвалась, и солдаты опять послушно повалились на землю.
Укрываясь за убитыми рыцарями, Джек осторожно продвигался, стреляя все той же правой рукой. И только тогда, когда он смог остановиться, чтобы перевести дыхание, он понял, что беспокоит его. Это покалывание в перчатке должно было напомнить ему о том, что оружие в ней настроено не на холостую, а на боевую мощность. Джек прислушался еще раз. Из правой перчатки такого сигнала не поступало. Зато он постоянно вибрировал в левой.
Какой кретин, какой идиот из мастерской забыл отключить оружие? Пожелай он воспользоваться левой рукой — и все солдаты были бы уничтожены. Какое счастье, что его бесконечно натренированное подсознание приказало ему стрелять только правой! Император, твой новый герой — хороший парень, но как бы ты стал объяснять людям это убийство сотен безоружных солдат во время маленького праздничного спектакля?
Джек свалил на землю еще две шеренги. Он ясно чувствовал реакцию публики: та была просто шокирована полной неспособностью солдат остановить его. Еще бы! Ведь точно так же любой опытный убийца мог бы проникнуть через ряды обороны и добраться до императора.
Установленные Джеком воздушные мины стали взрываться, и еще около сорока человек оказалось на земле.
Махнув рукой на правила этого условного боя, Джек решил направиться прямо к императору. Ему совсем не обязательно было уничтожать всех рыцарей. Кстати, да ведь и настоящий убийца, ворвись он во дворец, — избрал бы гораздо более легкий путь.
Джек подошел к платформе и отшвырнул воина, который бросился на него сверху, на мгновение застыв в воздухе в красивом акробатическом прыжке. Джек не знал его лично, но смелость и отчаянность оценить смог. Джек поднял руки, снял шлем и опустился на колени перед императором. Воздух разрывался от аплодисментов. Пепис, бледный как смерть, веснушчатый, с рыжими развевающимися на ветру волосами, посмотрел на Джека. Странное выражение его зеленых глаз на какую-то секунду испугало рыцаря. Нет, ничего. Маленький император милостиво улыбнулся и сказал:
— За смелость свою проси, что хочешь.
— Аудиенцию, Ваше Величество. Назначьте мне аудиенцию.
Губы Пеписа опять побелели и вытянулись, но он выдавил из себя улыбку.
— Хорошо, — сказал император и добавил громко, для всех: — Леди и джентльмены! Я хочу представить вам рыцаря, который защищал Лазертаун во имя Триадского Трона и Доминиона. Встань! Пусть тебя поприветствуют граждане!
Джек встал с колен и повернулся к публике. Толпа неистово ревела. Командующий подошел к Джеку и тихо прошептал ему на ухо:
— Что, черт возьми, случилось внизу? Почему ты стрелял только правой рукой?
— Кто-то забыл отключить вооружение левой перчатки, — ответил Джек, продолжая безмятежно улыбаться в камеры. — Вам здорово повезло! Еще чуть-чуть — и я поджарил бы пятьсот _л_у_ч_ш_и_х _р_ы_ц_а_р_е_й _и_м_п_е_р_а_т_о_р_а.
— Слава Богу, что это был ты, а не кто-то другой, — прошептал командующий. Его загорелое лицо побелело. Все было в порядке. Они широко улыбались публике. А с земли поднимались живые воины и тоже приветствовали своего героя.
* * *
— Итак, Джек, — осторожно сказал Пепис. Его волосы все еще развевались вокруг головы, хотя во дворце ветра не было. — Ты получил то, что хотел, хотя ты можешь и пожалеть об этом.
Сейчас Джек находился в полной безопасности. Всеведущих журналистских камер не было во дворце. И все-таки до сих пор он чувствовал себя неловко. Ему так и не удалось переодеться, и он стоял, держа свой шлем под мышкой. “Будто вторую, запасную голову”, — подумал он. Элибер присоединилась к ним. Впрочем, Джек понимал: сейчас это была совсем не та Элибер. Она была слишком бледна и слишком спокойна в своей праздничной голубой тунике. Обладатель Пурпура с ними не пошел. Он остался с рыцарями.
— Пожалеть об аудиенции? Разве это возможно, император? — удивленно спросил Джек.
Пепис за последнее время явно сдал. Его теперь уже старческие губы тронула ироническая усмешка.
— У меня не было времени поговорить с тобой после того, как ты вернулся. Но я хочу, чтобы ты знал: хотя публично я и одобрил твои действия, лично я их все же не одобряю.
Их взгляды встретились. Император улыбнулся.
— Запомни: я не потерплю подобного в другой раз. Любое действие порождает противодействие. Ты находишься здесь как раз для того, чтобы узнать об этом. К тому же, я хочу, чтобы ты взял отпуск и привел в порядок свои личные дела. А вот когда ты вернешься, — император понизил голос до предела, так, чтобы только Джек мог слышать его, — ты будешь полностью в моем распоряжении. Понятно?
— Да, сэр, — выдавил из себя Джек.
Элибер нежно погладила его руку в перчатке. Они оба знали, что даже если бы император не дал ему отпуска, чтобы найти своего похитителя, он все равно нашел бы способ сделать это. Элибер поняла по голосу Джека, что он своим поведением невольно может выдать себя, и старалась хоть как-то успокоить его. Ведь Джек, в отличие от императора, не был профессиональным лжецом.
Пепис внимательно следил за ними.
— Ваше Величество, — осторожно сказал Джек, — но вы ведь даже не выслушали меня.
— Я читал отчеты и разговаривал со Святым Калином из Блуила. Ты же не хочешь обвинить святого человека во лжи?
— Нет, сэр. Я глубоко уважаю Калина, но…
— Тогда что же?
— Я видел то, что я видел.
— Да. — Пепис постучал пальцем по ручке кресла. — Хорошо, тогда ты расскажешь мне, что ты видел.
— Здесь? Сейчас?
— Ты же просил меня об аудиенции?
Император прекрасно понимал, что Джек не станет говорить о секретных делах здесь, в этом месте, хотя электронные щиты и были выключены, а запись разговоров и любое прослушивание невозможны. И все-таки для подобного разговора этого было мало. Джек понял, что император по какой-то причине не хотел ничего знать. Или же знал все.
— Я увидел приближающийся военный корабль и стал действовать в соответствии с реальной обстановкой…
“Хотя… — вдруг подумал Джек. — Если так, пусть все катится к черту. Пусть Пепис будет свергнут точно так же, как и старый император. Пусть его убьют, как убили бы и меня, если бы меня не спасла Элибер”.
Как будто почувствовав, что сейчас он думает о ней, Элибер вдруг спросила:
— Интересно, а кто это сюда идет?
Возле дверей уже толпились гости, безуспешно пытаясь пролезть сквозь узкое горлышко прохода, оставленное службой безопасности. Джеку показалось, что он узнал одного из них, толстого, в голубой накидке. Да, да, конечно же, это был он, Святой Калин, друг детства самого императора. Святой Калин хотел пройти, но его не пропустили: в зал уже начинали входить послы.
— Посол Дерл, Тракианская Лига, — объявили по коммутатору.
“Конечно, вот они и последствия”, — горько улыбнулся Джек и проглотил комок, сухо застрявший в горле. Посол его злейших врагов входил в зал для аудиенций.
С великой неохотой Джек все же признал, что посол выглядит внушительно. Конечно, совсем не так, как тракианские воины с лазерными ружьями, но все же… Он с удовольствием вспомнил, скольких траков, как усатых тараканов, он подавил своими ботинками во время Песчаных Войн. Впрочем, о Песчаных Войнах вообще нельзя было вспоминать с удовольствием.
Джек не мог чувствовать руку Элибер через свою металлическую перчатку. Но, посмотрев вниз, он увидел: косточки ее пальцев побелели от напряжения. — так сильно она сжимала его руку. Он поблагодарил ее взглядом.
Журналисты с камерами подошли вплотную. Джек увидел, как первый советник Пеписа наклонился к императору и шепнул ему на ухо:
— У нас большие неприятности. Они собираются требовать возмещения ущерба.
