– Да нет же. Повторяю еще раз. Мы не создаем гравитацию. Запомните: мы ее отражаем. Создаем гравитационное зеркало. И этим высокоэнергетическим зеркалом можно управлять для преломления гравитации в различных направлениях.
– Так, как это происходит с фотонами?
Грейди задумался над этим вопросом, запустив пятерню в свои нечесаные сальные волосы:
– Возможно. Я пока не уверен. Но причина, по которой я утверждаю, что наше устройство действует как зеркало или призма, в том, что мы можем отразить только уже существующее гравитационное поле. Мы не можем увеличить силу гравитации – неважно, сколько мы вкачиваем энергии в это поле. Если есть стандартное земное тяготение, то лишь его мы и можем отразить. Но поскольку гравитация обусловливает ускорение, то мы, по идее, должны отражать и силу тяжести, возрастающую при ускорении, то есть, по сути, отменять ее. И это открывает очень интересные возможности.
– Теоретически.
– Да. Теоретически. Вот… – Подойдя к монитору, Грейди указал на ряд показаний с датчиков. – Мы можем также рассеять этот эффект. Мы используем гравитационный эквивалент сферы Халбаха[16] для создания гравиполя, а это означает, что с помощью нашего открытия можно управлять гравитационным полем, так же как манипулируют электромагнитным с помощью устройства Халбаха. Например, можно изменить его форму – создать одинаковый поток по всем направлениям… – Он пробежал пальцами по клавишам.
Полярные пивные шапки из пива неожиданно стекли вниз и сжались в блестящий шар, расположившийся в самом центре воображаемой сферы, – он по-прежнему парил в воздухе, но в точности сохранял сферическую форму.
– Бог мой. Невесомость, – пробормотал Калкерни.
– На самом деле уравновешенный поток микрогравитации. Гравитационное поле сфокусировано в центральной точке.
– Тогда равновесие.
– Именно. Но мы можем направить его по любому выбранному направлению. Изменить направление спуска – то есть просто выбрать, где будет «низ», – по любому вектору в пространстве…
Он дернул джойстик – и пиво вдруг вылетело из установки и «упало» прямо на Маррано и Джонсона, промочив обоих.
– Черт побери, Грейди!
– Ты что, черт тебя возьми, себе позволяешь? У меня костюм за четыре тысячи долларов!
– Простите, парни.
Калкерни новым взглядом посмотрел на обломки, разбросанные по полу. На дыры и вмятины в стенах.
– Начинаю понимать, почему у вас в лаборатории царит такой бардак.
– Пришлось провести немало тестов, да.
Калкерни напряженно размышлял, явно стараясь опровергнуть доводы Грейди.
– Но, если вы действительно отражаете именно гравитацию, тогда вся барионная материя должна взаимодействовать с полем. Не только диамагнетические материалы, но вообще все.
Грейди кивнул:
– Да. Именно так. Даже в вакууме. Все взаимодействуют.
Он взял том «Начал» Исаака Ньютона и, взвесив его в руке, толкнул в гравитационное поле, где тот начал пугающе парить.
– А вот чего я не понимаю, так это то, что измененное поле, судя по всему, не распространяется за пределы сферы, как должно было случиться, если гравитация идет по прямой траектории, – заметил Грейди.
Калкерни задумался:
– А гравитация распространяется на любое расстояние…
– Именно. Если бы мы создали поле, по мощности равное земному, оно бы распространилось за пределы планеты. Я думаю, мы создаем искажение, что-то вроде водоворота в потоке гравитации. – Он развел руками. – Но в этом я пока не уверен.
Доктор застыл в изумлении, осмысляя слова собеседника:
– Мы должны проделать эксперименты Ньютона на движение тел.
Грейди схватил ведро с мячами для гольфа, стоявшее на соседнем столе:
– Да уже…
Спустя несколько секунд Калкерни с радостными воплями метал шары для гольфа сквозь центр испытательной установки. Те, встречаясь с гравитационным полем, закладывали дугу и по кривым траекториям быстро летели к лабораторным стенам.
– Вы это видели? – кричал Калкерни, махая руками. – Так астероиды ускоряются и уходят по дуге в гравитационном поле Земли.
Маррано все еще выжимал свой пиджак:
– Господи Иисусе, от меня воняет, как от бомжа. – Он ткнул пальцем в сторону гудящей установки: – И не могли бы вы вырубить электричество? Неудивительно, что у вас такие огромные счета.
Калкерни возмущенно воззрился на него:
– Вы хоть представляете, насколько важным может быть это открытие?
– Я знаю только одно: инвестиции должны иметь экономический смысл. Мистер Грейди, вы уже подали патентную заявку?
Грейди переглянулся с Калкерни, после чего пожал плечами:
– Нет. Но послушайте, время для патентов еще будет. И в любом случае мы не должны патентовать само открытие.
– А почему, черт возьми?
– Да потому, что это фундаментальное проникновение в природу Вселенной. Все равно что электромагнетизм патентовать. Мы должны поделиться этой информацией. Неизвестно, скольким инновациям оно проложит ход. И вот их мы уже сможем запатентовать.
– То есть по сути вы мне сейчас говорите, что мы вложили миллионы долларов, чтобы вы, парни, смогли получить Нобелевскую премию? Вам лучше подыскать адвоката, мистер Грейди.
Калкерни смотрел на крутящиеся шары для гольфа и улыбался. Глядя на громадную установку, он казался пораженным:
– Ваше открытие, мистер Грейди, может перевернуть все. Оно в буквальном смысле слова может перевернуть все.
Джон пожал плечами:
– Ну… этого я не знаю, профессор, особенно если учесть, сколько нам нужно энергии для достижения эффекта. Но, согласен, возможности открываются интересные.
– Здесь есть стационарный телефон, с которого я могу позвонить?
– Конечно. – Грейди указал рукой на стену позади: – Офисные помещения там, за дверью.
– Благодарю.
Маррано взглянул на Калкерни:
– Кому вы собираетесь звонить, профессор?
– В Нью-Йорк, техническим консультантам Фонда, мистер Маррано, – не оборачиваясь, ответил ученый. – Полагаю, вы не в состоянии объяснить им то, что мы увидели здесь сегодня.
– Передайте, что мы держим ситуацию под контролем.
Внезапно бильярдный шар, отскочив от пола, едва не угодил в голову Маррано.
– Поберегись!
* * *
Самир Калкерни шел через скучные, похожие друг на друга лабораторные офисы, за долгие годы выцветшие от ламп дневного света. Тем не менее сейчас он разглядывал эти комнаты с чувством близким к благоговению.
«Все это произошло прямо здесь».
Помещение с низкой арендной платой, с бесполезными картотечными стеллажами, задвинутыми в угол. Стойки дешевых компьютеров, загруженных какой-то работой. Все такое… обычное.
