Он остановился на кожаных штанах и меховой безрукавке, надеясь, что так он не слишком будет бросаться в глаза. Подходящей рубашки найти не удалось, а так как компьютер сообщал, что погода теплая, он решил оставить все, как есть. Очень странно было снова носить одежду – каждую секунду он чувствовал ее прикосновение к телу, а мех, как оказалось, раздражающе щекотал кожу. Еще несколько минут он помедлил над тяжелыми ботинками, прежде чем натянуть их. Ногам тут же стало тесно и жарко – но он понятия не имел, ни сколько, ни по какой местности ему предстоит шагать. Возможно, босиком будет еще хуже.
Вспомнив щиты и мечи, не очень-то дружелюбно отсвечивавшие в отблесках ночного костра, Слант подумал, что неплохо бы вооружиться, а потому выудил золингеновский нож и после некоторого раздумья снял со стойки с огнестрельным оружием старомодный автомат. Пожалуй, это было самое тяжелое его оружие, зато и наиболее устрашающее со своим сухим, стрекочущим грохотом, голубоватым дымком и яркими вспышками выстрелов.
Кроме того, автомат можно использовать против превосходящего по численности противника, – хотя в некоторых ситуациях он все же менее эффективен, чем, скажем, ручной лазер или снарк.
Опоясавшись широким ремнем, Слант закрепил на нем ножны, подвесил к поясу кожаный мешок с кое-какими припасами и решил, что в достаточной степени экипирован.
По дороге к выпускному шлюзу Слант заглянул в душевую, чтобы проверить перед зеркалом, не видно ли из-под волос кабельное гнездо-разъем на шее. Он попытался взбить волосы так, чтобы они не сползали на сторону.
Вряд ли местное население проникнется особо добрыми чувствами к чужаку с куском блестящего металла, встроенным в плоть.
Раннее утро на незнакомой планете оказалось приятно свежим.
Естественное колебание воздуха, пряные запахи трав и окружающих прогалину елей – какая благодать после лет, проведенных в застойном, с привкусом металла и пластмассы, химически очищаемом воздухе корабля! Оглядываясь по сторонам, Слант с наслаждением наполнял легкие прохладой настоящего леса с настоящими деревьями.
Прогалина удобно располагалась на обращенном в долину склоне горы. На восток от нее вздымались округлые вершины – громадные темные тени на фоне розовеющего рассветного неба.
Во все стороны от корабля простиралось поле высокой зеленой травы, – совсем такой, как на Земле, – а за ней кольцо таких же земных елей. Слант пришел к выводу, что до колонизации планета была полностью безжизненна, а если нет, то земная флора – а возможно, и фауна – вытеснила все существовавшее ранее. Отнюдь не неожиданный исход на колонизируемых планетах.
Лучи восходящего солнца упали на прогалину, и вся она загорелась каплями росы. Жар, исходивший от корабля, выпарил всю жидкость на расстоянии нескольких футов вокруг него, и Слант сообразил, что звездолет должен оставить отчетливый след вывороченной и сожженной земли в том месте, по которому он прокатился, прежде чем остановиться окончательно. Но из-за шлюза, на пороге которого застыл в восхищении киборг, ничего не было видно – да и смотреть не хотелось.
Жар, исходящий от корабля, чувствовался даже сквозь ботинки, и киборг подумал, что неплохо бы убраться отсюда.
Осторожно спрыгнув с крыла звездолета, он обнаружил, что трава доходит ему до колен. Монотонное жужжание заставило его снова повернуться к кораблю: служебные роботы закончили маскировать корабль и уходили в свои складские отсеки, оставив его облепленным грязью и покрытым пластиковыми вьющимися растениями вперемешку с надерганными клочьями живой травы.
Звездолет все еще выделялся посреди поляны, но теперь его почти не узнать: металл больше не блестел, острые края и углы оказались сглаженными.
Заглянув под крыло, Слант убедился, что прав – за кораблем тянулся след выжженной земли. Он собрался указать на это, компьютеру, а потом передумал. Пусть корабль сам заботится о себе.
Бегло оглядев кольцо обступивших прогалину деревьев, киборг не увидел ни малейшего намека на дорогу или тропу. И никаких доказательств того, что за исключением его самого и его корабля здесь появлялось какое-либо мыслящее существо. Интересно, почему прогалина оказалась именно здесь? И какая-то слишком уж она ровная. Природного ли она происхождения?
Никакого значения это, конечно, не имело. Как, впрочем, и направление его пути, а потому он двинулся прямо, оставив корабль за спиной.
– Значительное скопление гравитационных аномалий, являющихся результатом вражеских военных исследований, лежит приблизительно в ста километрах отсюда на северо-восток. Данное место посадки выбрано именно по этой причине. Указание: двигаться в западном направлении.
Слант остановился, ошарашенный: монотонный голос компьютера казался более чем бессмысленным теперь, когда киборг наконец-то оказался вне недреманных стен вконец опостылевшего ему звездолета.
– Почему ты все время даешь мне указания? – огрызнулся он. Но, спохватившись, добавил: – Туда? – махнув рукой направо.
– Подтверждение.
Пожав плечами, Слант повернул направо и зашагал по направлению к лесу, чувствуя при каждом шаге, как мешок и ножны бьют его по бедрам, а автомат оттягивает плечо.
Лес состоял из одних елей. Слант почти забыл, чем отличаются друг от друга хвойные деревья, а потому сейчас развлекался, пытаясь насчитать как можно больше различий. Иногда он останавливался – взглянуть на какой-нибудь диковинный вид, совершенно не обращая внимания на возражения компьютера по поводу подобных задержек. Слант обнаружил несколько деревьев, которые, как ему показалось, не относились к земным видам, но чем-то походили на них, потому он решил, что это скорее какие-нибудь гибриды или мутанты, чем представители исходной флоры планеты. Учитывая, с какой легкостью правительство Древней Земли шло на применение ядерного оружия (если посланный сюда флот все же достиг своей цели), несложно было представить себе выжженную радиоактивную пустыню, какую являл собой какое-то время этот мир. Ничего удивительного, что в результате возникли мутации.
Из-за опавших иголок, покрывавших землю толстым слоем, подлесок был редким, и идти по мягкому пружинящему ковру оказалось легко и приятно.
Слант нашел, что эта пешая прогулка доставляет ему немалое удовольствие после стольких лет заточения на корабле, и некоторое время спустя он даже начал напевать себе что-то под нос, что, впрочем, кончилось приказом заткнуться. Компьютер слишком серьезно относился к этой игре в войну, и заложенная в него программа решительно запрещала все, могущее привлечь нежелательное внимание.
