Не выпуская из виду коровку-вещунью, Мерв пятился к двери. Он нащупал ручку, легонько повернул, выскочил из лаборатории вон. Теперь оставалось сделать то, что он предусмотрел на случай провала: уничтожить вещественные доказательства.
Он представил себе чулан со всем его воистину бесценным содержимым, которому суждено было в мгновение ока обратиться в молекулярную цыль, и тут же бестрепетно задействовал субстерилизатор.
Когда четверть часа спустя старший инспектор Бинк с двумя дюжими молодцами помоложе одолели наконец все пневмо-, электро-, фото- и прочие затворы в вилле и нагрянули в спальню Мерва, последний беззаботно почивал среди своих многоразличных холостяцких причуд - дестабилизаторов меланхолии, увлажнителей озонированного воздуха, распылителей лунного света, имитаторов океанической зыби и тому подобных устройств, о назначении и принципе действия (и воздействия) коих можно было строить самые отчаянные гипотезы.
– Подымайтесь, Мерв! - устало выговорил Бинк. - Довольно комедию ломать.
Мерв раскрыл глаза, потянулся, как кот, насильственно зевнул, пробубнил:
Убирайтесь вон! Мне осточертели бесконечные провокации вашей Лиги. Я свободный поселенец Марса, а потому буду на вас жаловаться.
Старший инспектор Бинк извлек из довольно объемистой сумки, висящей у него на плече, две стереографии и небрежно протянул Мерву.
– Любуйтесь. Изобретатель Мерв собственной, так сказать, персоной. В частной, следовательно, запрещенной законом лаборатории. Перед одним из своих многочисленных проектов. Заметьте: многочисленных, между тем как Марсианский Кодекс допускает для каждого поселенца не более одного проекта либо изобретения на протяжении целой жизни. Ко всем прочим преступлениям, вы позволили себе заниматься интенсивным умственным трудом на протяжении четырех с лишним часов. Хронологическая микросетка видна довольно четко, не правда ли, Мерв? На этом вот снимке отсчет времени 22.36, а вот тут - 03.18. Секунды не в счет, зачем мелочиться? Столетие, год, месяц и число прибор зафиксировал на обороте снимков.
Мерв так и заскрипел зубами от бессилия. Впрочем, зубовный этот скрежет был принят как должное Бинком и его подручными.
– Теперь, поселенец Мерв, разблокируйте уникальный ваш чулан. Внутри его порхают два приборчика из тех, что так не понравились вам. С божественными пятнышками на спинках.
– Там не может быть никого. Даже самой завалящей молекулы, - угрюмо ухмыльнулся Мерв.
– Опять ошибка, гражданин Мерв. Они там. Целехоньки. Они скрупулезно засняли процесс преступного разрушения вашей уникальной лаборатории, обращения всего ее содержимого в молекулярную пыль. Разумеется, с разверткой во времени. Не делайте удивленное лицо, поселенец Мерв. Им ваши ультрапрессы и субстерилизаторы нипочем. Как теплый июльский дождичек для их живых сестричек божьих коровок. - Бинк устало провел рукой по слипающимся глазам. - Кстати, я забыл вам предъявить разрешение на доскональный осмотр бунгало. Извольте взглянуть. Сегодня же вами займется Верховный Эмиссар нашей Лиги.
* * *
Небо на востоке расцветало огнями побежалости, чем-то напоминая работающие дюзы межзвездного лайнера. Угас Знак Всеобщего Успокоения - зеленый мерцающий нимб над стреловидным небоскребом. Многоцветные жилые дома и виллы, стадионы, храмы Красоты, дворцы Элегических раздумий медленно, торжественно поднимались на гравитационных платформах, кружились в небе, дабы опуститься на новое место. Каждое утро лик города преображался до неузнаваемости. “ДЕНЬ ПОЧИТАНИЯ СОСЕН” - обозначились в небесах письмена километровых размеров - название очередного обязательного для всех празднества. Пройдет несколько часов - и счастливые, довольные собою поселенцы выпорхнут на проспекты, площади, скверы. Город затопит кипящая волна карнавальных шествий, хоровых распевов, танцевальных братаний, речитативов во славу изящных чувств.
Верховный Эмиссар Лиги Умственного Труда - пожилой, дочерна загорелый, с благородной проседью в висках - восседал в старинном кресле под чрезмерных размеров стереокопией боттичелливской Венеры. Пред ним на овальном столе покоилась пухлая груда документов. То были черные папки с золотым тиснением на корешках, копии проектов и изобретений, микростереофильмы, донесения информаторов - короче, все то, что именовалось “делом Мерва”.
– Располагайтесь поудобнее, Мерв, - негромко произнес Эмиссар и указал на роскошный диван, инкрустированный драгоценными каменьями. - Разговор предстоит долгий и, как вы сами понимаете, последний. Вы уже давно, точнее - с юношеских лет, противопоставили себя обществу, и вот печальный итог - теперь вы законченный рецидивист.
– Выбирайте выражения, Эмиссар. Я не рецидивист. Я законченный изобретатель, если угодно, - огрызнулся Мерв, не подымая глаз.
– Это одно и то же. Как еще называть того, кто, пренебрегая законом, беспрестанно бомбардирует общество прожектами, предположениями, изобретениями. Вспомните, с чего вы начали. - Эмиссар раскрыл папку, пошелестел бумагами. - Начинали вроде бы невинно, благопристойно… Лунная катапульта… Турбозаградитель для самумов… Трансформатор ядовитых выхлопных газов и ароматические углеводороды…
– Углеводы, - поправил Мерв, любивший точность.
– А дальше - прямо оторопь берет… Джомолунгмоход - коляска для массовых экскурсий на высочайшую вершину мира… Выпрямитель полупараллельных миров. Поглотитель почти всех веществ…
– Кроме радиоактивных. Однако впоследствии я разработал приставку, которая позволила…
– Индикатор инвариантности пространства, - перебил Мерва Эмиссар. - Реализатор сновидений. Чего только не рождалось в вашем разнузданном воображении. Вас уговаривали, увещевали, предостерегали. Вы дважды побывали в долгосрочном отдохновении - сначала на Полуострове Непрерывных Радостей, потом в Оазисе Поголовных Удовольствий. Однако ничто не помогло. Это по вашему наущению летучие механизированные банды юнцов пo ночам расковыривали бетонные автострады, а на их месте высевали цветы - лютики, незабудки, васильки и эти… как их… одуванчики.
– Не только лютики и одуванчики! Люцерну сеяли, рожь, сверхскороспелую пшеницу, - опять уточнил Мерв. - Движение за всепланетный перенос дорог возникло стихийно, я всего лишь идею подытожил, не более. Поймите: дороги занимают теперь около половины всей Марсианской поверхности. Почва, столетия лежащая под ними, плодородна, как на Земле во времена Адама и Евы. В прочих же местах она истощилась неимоверно, засорена удобрениями. Какой смысл закупать хлеб и мясо на Арктуре, Альдебаране? Достаточно перенести дороги на новое место, и, пожалуйста, получай рекордные урожаи!
