Ознакомительная версия.
Конечно, после его смерти замок постепенно пришел в упадок и потихоньку сначала ветшал, потом разваливался – жить в нем никто из наследников князя-строителя не пожелал. А обтесанные камни, из которых когда-то было сооружено строение, охотно растащили местные жители – ну, чего добру пропадать!
Так что к моменту, который описывается мною, никаких развалин уже не осталось. Вот разве что только бруствер, которым когда-то окружили старый колодец. Ведь в средневековых европейских замках всегда пробивался в скале до водоносного слоя глубокий колодец – на случай осады врагами.
Имелись всегда и подземные катакомбы – они обычно заканчивались секретными выходами наружу, за стены замков. Иногда катакомбы были весьма обширными и разветвленными, но обязательно один из туннелей всегда выходил к колодцу.
Так что обитатели замка могли длительное время находиться в осаде как снаружи, в замке, так и под ним.
К нашему времени и следа замка не осталось, колодец давно высох, но когда жизнь в Чеченской республике начала нормализоваться после кровавых войн конца XX – начала ХXI веков, колодец с бруствером облюбовало отделение саперов российской армии. Солдаты разбили здесь палаточный лагерь и неторопливо занялись разминированием окрестностей.
Тревожный сигнал от них поступил в ночь на 15-е мая 2008 года – сканер автоматической дежурной радиостанции ГРУ чеченской группировки российской армии совершенно случайно поймал обрывок передачи – кто-то выкрикнул в микрофон: «…это уже не они!»
Радиостанция ГРУ была новейшей, оборудование на ней стояло высокотехнологичное, и компьютер тут же рассчитал и определил картографическое местоположение источника сигнала. Им оказался старый колодец, точнее – радиостанция саперного отделения одного из батальонов Н-кой дивизии.
Утром 16-го мая на стол начальника отделения ГРУ майора Поперечного легла суточная сводка радиоперехвата с текстовой расшифровкой. Дойдя до абзаца с фразой «Это уже не они!», Поперечный замер в недоумении и даже почесал затылок, увенчанный солидной плешью. И задумался.
37-летний майор Петр Петрович Поперечный, не смотря на длительный стаж службы в ГРУ, в глубине души оставался романтиком. А не будь этого, попади сводка какому-нибудь профессионалу-контрразведчику, до мозга костей – прагматику, события, скорее всего, не приняли бы тогда того трагического исхода, который в дальнейшем будет иметь место в районе старого колодца.
Потому, что профессионал-практик, включив компьютер и получив информацию о том, что дислокация саперов – это временный лагерь десятка солдат во главе с сержантом-срочником, сразу же пришел бы к выводу, что радиосообщение – наверняка результат массовой пьянки дембелей и их развлечений. А потому просто написал бы на углу листа что-нибудь, вроде: «В дело», или – «В архив»…
Но майор Поперечный написал в уголке сводки иное. «Отделение активных действий – проверить», и пошел к начальству за подписью.
Генерал Терюхин, не глядя, подмахнул сводки – и вот с этого все и началось.
Посланные для проверки к старому колодцу особист и командир роты саперного батальона Н-ской дивизии выехали на УАЗе с водителем. Никакой силовой поддержки при себе они не имели – гнать КамАЗ со взводом автоматчиков в такую даль, чтобы разобраться в выходке пьяных солдат ни один, ни второй офицер не посчитали нужным.
Метров за пятьдесят до палаток на холме с колодцем, то есть уже в зоне прямой видимости, в УАЗе успели заметить лишь яркий отблеск на чем-то металлическом (день был солнечный) – а после этого более для них уже ничего не существовало.
Собственно, не существовал больше и ни один из них – на сидениях автомашины остались лишь одежда, амуниция и оружие.
И мобильная радиостанция, которая в нужное время не были никем включена и не вышла на связь.
Подразделения Н-ской дивизии принимали активное участие во Второй чеченской войне, укомплектованы они были частично контрактниками. В частности, из контрактников состояла разведрота 443-го полка. Когда командир этой роты получил приказ – разобраться, почему молчат весь день и радиостанция саперного отделения, и рация УАЗа, разведчики поступили, как настоящие профессионалы.
Это ничего, что война закончилась, рассуждали они.. Что вроде бы рядом нет и следа чеченских боевиков – покуда длится служба, для воинов идет война. Просто сейчас – период перемирия.
В соответствии с таким подходом, разведчики дождались темноты, пешком, а не в автомашине, скрытно добрались до УАЗа и пользуясь спецфонариками, обследовали автомобиль.
Когда они вернулись назад в расположение, подняли с постели, не смотря на глубокую ночь, командира полка и предъявили принесенную с собой одежду, амуницию и оружие погибших, а также неповрежденную радиостанцию, тут же включилась и заработала армейская тревожная машина.
Так как в рапорте разведчики особо подчеркнули, что одежда в УАЗе находилась на сидениях в положении, как если бы из нее внезапно испарились тела людей, и приложили к рапорту фотографии (у одного из контрактников в рюкзаке случайно оказался «Кодак», который сержант постоянно таскал с собой), на рапорте немедленно появилась резолюция «Сов. секретно! В Центральный аппарат ГРУ».
Весь следующий день за холмом велось наблюдение. Поскольку никаких признаков жизни возле колодца обнаружено не было, лишь один раз блеснуло что-то металлическое, следующей ночью скрытно и бесшумно солдаты роты ВДВ 443-го полка подползли и окружили со всех сторон холм с колодцем и возвышающимся над ним флагштоком.
Всю ночь шла работа – были вырыты окопы неполного и несколько блиндажей углубленного профиля.
Казалось, все было готово для возможного штурма, который наметили наутро. Вот только…
Не использовать ли нам сейчас вновь язык игральных карт? Тогда скажем, что все, вроде бы, говорило о том, что карты разложены верно и выигрыш нашим ребятам обеспечен, но… но как окажется вскоре, карты-то вновь легли неудачно…
Виктор Денисов внимательно изучал список, переданный ему Гостем.
Бумага была бумагой только на вид – на самом деле это был какой-то материал, лишь напоминающий бумагу. Виктор попробовал оторвать уголок – не получилось. Положил лист на журнал (чтобы ручка могла давать хороший оттиск), попробовал писать на уголке – опять ничего не вышло.
Вздохнув, Виктор отложил в сторону список, взял чистый лист нашей, изготовленной из целлюлозы, бумаги, и стал переносить информацию инопланетянина, раздумывая над каждой фамилией, то и дело черкая что-то и расставляя местами знаки вопроса.
Ознакомительная версия.
