- Илыми словами, она приближается к тому, что описано в ее завещании? осторожно спросила Мелисса, коротко взглянув на мать.
- Она уже там,- со вздохом ответил доктор Дели.
Губы Маргарет чуть дрогнули.
Молдер развернулся и навис над толстеньким доктором:
- Послушайте, Дели! Возможно, все-таки есть способ как-то подавить эту проклятую ветвящуюся ДНК? (Какие-нибудь антибиотики? Средствo против СПИДа? Витамины, шконед?!
- Я просто не знаю, что такое ветвящаяся ДНК, мистер Молдер, доктор еще ниже наклонил голову. - С чего вы взяли, что это вообще имеет к болезни мисс Скалли хоть какое-то отношение?
- А вы вообще ничего не знаете. Вы ей даже диагноз не можете поставить! - со злостью бросил Молдер. - Ее надо изучать! Исследовать!
- Дэйна - это не вещественное доказательство, фокс,- вмешалась Мелисса, -чтобы ее изучать. И исследовать.
- Но она здесь, потому что находится в необычном состоянии.
- Она здесь потому, что умирает, - в голосе Мелиссы прорезалась едва заметная трещинка. - И ничего необычного в этом нет. Мы прячем людей в больницах, потому что боимся посмотреть в лицо смерти. Мы трусливо продлеваем жизни, которым давно пора окончиться. И это более неестественно, чем смерть.
- Очень политкорректно! - огрызнулся Молдер.
- И очень по-человечески, - мягко возразила Мелисса и посмотрела на мать. Ее глаза затуманились. - Да, это так, мама.
Маргарет медленно поднялась. Глаза ее, темные и блестящие, были направлены прямо на Молдера, но видела она не его.
- Дэйна уже приняла решение, - проговорила она:- За нас. Вместо нас. И мы должны уважать его. Фокс! Ваша дружба с моей дочерью основывалась на взаимном уважении. За последний год я потеряла мужа - и, видит Бог, я не хочу терять мою девочку. Но, как и вы, я всегда ее уважала. И вы тоже должны...
Маргарет подошла к двери, остановилась, через силу повернулась и продолжила:
- Фокс. Настал момент, когда решение должна принять семья. Вы... вы можете идти с нами.
Молдер почувствовал, чго вокруг нею исчез воздух. Коротко качнул головой. Хотелось зажмуриться - чтобы отгородиться от внимательных глаз Маргарет - но он выдержал этот взгляд. Хотя бы это он выдержал.
Она понимающе кивнула, открыла дверь и, очень ровно ступая, вышла. Следом, - не оглядываясь, - Мелисса.
Молдер чувствовал, что лицо его горит.
Он беспомощно обернулся - и наткнулся на неожиданно жесткий взгляд доктора.
Дели молчал. Но во взгляде его отчетливо читалось: "Трус!" ...сорвало всю парусину, и "Пекод" под голыми мачтами должен был бороться со всеми демонами ветра. Подступила тьма, и в море, все таком же ровном, черном, густом и тяжелом, отражались свирепые вспышки молний. Вода гудела под ударами ветра, но волны лишь чуть отрывали головы от материнской груди и тут же падали обратно, не прожив и минуты. Ветер трещал и визжал, путаясь в обрывках парусов, которые буря оставила себе для забавы...
Скалли, уцепившись за леер, стояла на шканцах и при каждой вспышке молнии высоко задирала голову, чтобы увидеть, какой еще урон нанесен путаному сплетению снастей, а Стабб и Фласк командовали матросами, которые подтягивали и крепили вельботы. Но все усилия были тщетны. Подтянутая до предела на шлюпбалках лодка Ахава все равно не избегла печальной участи. Чудовищным порывом ветра ее взметнуло, как бумажный колпак, и ударило о борт судна, проломив тонкое лодочное днище.
- Ай-я-яй, плохо дело, мистер Старбак, - сказал Стабб, разглядывая поврежденную лодку,- ну да ведь буре не укажешь, творит, что хочет. С нею сладу нет.
Что можно противопоставить буре? Разве наши собственные ветры? Но что за беда! Это все забавы ради, как поется в старой песне:
Эх, на море шторм, гудит
От души резвится кит,
Он хвостом своим вертит.
Вот так славный и забавный,
вот игривый, шаловливый,
вот шутник и озорник, океан-старик, хей-хо!
Сыплет в кубок он приправу,
Ну и пена. Боже правый!
Разгулялся пир на славу.
Вот так славный и забавный,
вот игривый, шаловливый,
вот шутник и озорник, океан-старик, хей-хо!
Корабли идут на дно,
Он же, крякнув, пьет вино,
Да причмокнет заодно.
Вот так славный и забавный,
вот игривый, шаловливый,
вот шутник и озорник, океан-старик, хей-хо!
- Замолчи,Стабб, - взмолилась Скалли. Кто тебе сказал, что ты умеешь петь? Пусть буря поет и ударяет по нашим снастям, точно по струнам арфы зачем мы будем помогать ей разрушать наши мозги?
- Нет, мистер Старбах! Нет на свете способа заставить меня прекратить пение, разве что перерезать мне, глотку. Но и тогда, десять против одного, я пропою напосле док хвалебный гимн.
- Безумец! Посмотри на все моими глазами, если у тебя нет своих!
- Как? Разве вы видите темной ночью лучше, чем кто-нибудь, чем даже самый последний дурак?
- Молчи! - вскричала Скалли, хватая Сгабба за плечо, - Замечаешь ли ты, что шторм идет с востока, от того самого румба, куда должен мчаться Ахав в погоне за Моби Диком? От того самого румба, на который он лег сегодня в полдень? Теперь погляди на его вельбот и скажи - где, в каком месте пробоина? В днище, на корме, где он всегда стоит; его место разбито в щепы, друг Стабб!
- Что-то я не понял... - протянул Стабб.
- Да что тут не понять! Сама природа протестует против нашего похода на Моби Дика. Там, впереди, тьма неминуемой нашей гибели...
Штаб-квартира ФБР Вашингтон, округ Колумбия
15 ноября 1994 12 .30
Даже самые заклятые материалисты признают существование "черных дней", когда что бы с человеком ни происходило - хорошее, плохое, нейтральное, скучное, интересное...- вызывает у него только тоскливое омерзение. Люди свободных профессий - или выраженные интуиты - в такие дни стараются залечь на дно, отменить все встречи - и вообще любые контакты с человечеством...
У Скиннера такой возможности не было.
А великолепная интуиция делала его состояние просто непереносимым.
С самого утра, когда электробритва, взбесившись,-зажевала щетину и пришлось добриваться станком, которым жена брила ноги, стало ясно,- что сегодня именно такой день.
И потому появление Курильщика Скиннер воспринял с мрачным удовлетворением.
Курильщик неторопливо перешагнул через порог и так же неторопливо пошел в столу. Двумя пальцами, за уголочек, он держал прозрачную папку с несколькими машинописными листами. Скиннер догадывался, что там будет.
Нич-чего хорошего.
А если уж быть скрупулезно точным - то полное дерьмо, в которое он, Скиннер, неожиданно для себя вляпался по самые кисточки на ушах.
Наверняка и баллистическая экспертиза там тоже есть...
Скиннер встретил незваного гостя взглядом - как пехотинец встречает приближающегося врага прицельным огнем. Он целился чуть ниже узла галстука, в яремную вырезку, чтобы никакой бронежилет не помог... Но Курильщик наступал этаким пританцовывающим танком, и нули его не брали.
