— А там будет священник, тетушка? — спросил Род.
— Что?
— Священник, как в старом стихотворении, сочиненном в грубые, грубые дни, до того как наши люди обнаружили эту планету и спустили сюда наших овец. Каждый знает его:
На том месте, где священники сходят с ума,
На том месте, где мать моя сожжена.
Я не могу показать вам мой дом,
Он скрылся за склоном гор…
— Там еще много другого, но я помню только часть. Разве священник не специалист в том, как умереть? Тут вокруг что-то есть?
Он читал ее мысли, в то время как она врала ему. Когда он заговорил, то имел совершенно отчетливую картину одного из их более отдаленных соседей, человека по имени Толливер, который обладал очень вежливыми манерами; но ее слова совершенно не касались Толливера.
— Некоторые вещи индивидуальное дело каждого, — сказала она, каркая словами. — Во всяком случае, эта песня вовсе не про Норстралию. Она о Рае-7. Поэтому мы покинули его. Я не знала, что ты слышал эту песню.
В ее мозгу можно было прочесть:
— Этот мальчик так много знает.
— Спасибо, тетушка, — сказал он покорно.
— Теперь ты останешься один, чтобы сполоснуться, — сказала она. — Мы использовали ужасно много воды для тебя сегодня.
Род последовал за тетушкой и почувствовал, что более доброжелательно относится к ней, когда понял, что она думает: Лавиния правильно все чувствовала, но она сделала ошибочные выводы. Этой ночью его ждет смерть.
Слишком много!
Род на мгновение заколебался, умеряя свой странно настроенный мозг. Потом он выпустил дрожащие завывания телепатической радости, по крайней мере большую ее часть. Все неподвижно застыли, затем внимательно посмотрели на него.
Вслух тетушка сказала:
— Что это?
— Что? — невинно спросил он.
— Этот шум не «гаварение».
— Это словно мысленно чихнуть, я так думаю. Я не знаю, как это получается, — глубоко в душе он хихикал. Он может и стоял на дороге, которая вела в Сад Смерти, но порезвиться пока он может.
«Глупый путь к смерти», — подумал Род про себя.
У него появилась странная безумная идея:
«Возможно, они не убьют меня. Возможно, у меня хватит сил. Собственных сил. Ладно, скоро увидим».
Род прошел по пыли, сделал три шага вверх по складной лесенке, спускавшейся с борта вагончика трейлера, и один раз постучал в дверь так, как его проинструктировали. Открылась дверь и он вошел, зеленый свет ударил ему в лицо.
Там был сад.
Он вдохнул сырой, сладкий воздух с запахом ладана. Чрезмерное обилие ярко-зеленых растений. Свет был не ярким; потолок создавал ощущение прозрачного синего неба. Род огляделся. Имитация Старой Старой Земли. Растения на зеленых равнинах были «цветущими». Род вспомнил картины, которые показывал ему компьютер. Картины выглядели красиво, но, к сожалению, не передавали запаха. Здесь влажный воздух. Влажный воздух всегда поддерживает запахи растений. Наконец, почти робко, Род поднял взгляд на трех судей.
С удивлением он увидел, что один из них и вовсе не Норстралиец, а местный специальный уполномоченный Содействия, Повелитель Красная Дама тощий человек с резко очерченным, вопрошающим лицом. Двое других были старый Таггарт и Джон Беаслей. Род не слишком хорошо знал их.
— Добро пожаловать, — сказал Повелитель Красная Дама, говоря монотонно как человек из Дома Человечества.
— Благодарю, — сказал Род.
— Вы — Родерик Фредерикс Рональд Арнольд Уильям Мак-Артур Мак-Бэн сто пятьдесят первый? — спросил Таггарт, хорошо зная, что Род как раз эта личность.
«Повелитель с Земли — это удача! — подумал Род. — Надо попробовать «послишать» о чем они думают!»
— Да? — сказал Повелитель Красная Дама.
Тишина.
Двое других судей глядели на мужчину из Дома Человечества. Чужеземец посмотрел на Рода. Род внимательно — на него и потом почувствовал тошноту на дне своего желудка.
Первый раз в жизни он встретил того, в чьи мысли он хотел проникнуть своим особым восприятием.
Наконец, Род подумал:
— Я понимаю.
Повелитель Красная Дама резко и внимательно посмотрел на него, словно ожидал подтверждение своего простого «да?».
Род уже ответил — телепатически.
Наконец Старый Таггарт нарушил тишину.
— Ты не умеешь говорить? Я спросил твое имя.
Повелитель Красная Дама поднял руку, призывая к терпению. Такого жеста Род раньше не видел, но немедленно понял, что он означает.
Потом Повелитель мысленно обратился к Роду:
— Ты читаешь мои мысли.
— Действительно, — подумал Род, отвечая ему.
Повелитель Красная Дама прижал руку ко лбу.
— Ты причиняешь мне боль. Ты что-то хотел мысленно сказать мне?
Уже голосом Род ответил:
— Я сказал вам, что читаю ваши мысли.
Повелитель Красная Дама повернулся к двум другим мужчинам и заговорила с ними:
— Вы оба «слишали», что он пытался «гаварить»?
— Нет, — мысленно оба ответили ему. — Только шум, громкий шум.
— Он — широкополосник, как я. И я был разжалован за это. Вы знаете, что я всего лишь Повелитель Содействия, который был разжалован из Повелителя до Специального Уполномоченного…
— Да, — «прогаварили» они.
— Вы знаете, что они не смогли вылечить меня от криков и мысли, что я умру?
— Нет, — ответили они.
— Вы знаете, Содействие решило, что я не смогу побеспокоить вас здесь и послало меня на вашу планету для исполнения этой жалкой работы, теперь вам понятно, что сбило меня с пути?
— Да, — ответили они.
— Тогда, как вы предложите поступить с этим юношей? Не пытайтесь одурачить его. Он уже все знает об этом месте.
Повелитель Красная Дама с симпатией взглянул на Рода, и подарил ему едва заметную улыбку поддержки.
— Вы хотите убить его? Сослать его? Отпустить его на свободу?
Два других человека стали беспокойно мысленно переговариваться. Род понял — они боятся, что он будет читать их мысли о себе. Они также сопротивлялись грубой стремительности Повелителя Красная Дама в вынесении решения. Род почти ощущал как плывет в густом, влажном воздухе, потом запах роз наполнил его, и он перестал чувствовать другие запахи, кроме роз. И еще он понял, что в комнате вместе с ним пять человек, хотя раньше он не видел пятого.
Пятым оказался солдат Земли в форме. Солдат был красивым, стройным, высоким, с настоящей военной выправкой. Более того он был не человеком, и в руке у него было странное оружие.
— Что это? — «прогаварил» Род, обращаясь к Землянину. Повелитель Красная Дама видел его лицо, но не мысли.
