Однако коварная судьба готовила ему неприятный сюрприз: только он пустился бежать, как из темного, заваленного отбросами переулка навстречу ему выступили три субъекта.
— Куда это ты так спешишь, красавчик? — насмешливо спросил самый здоровенный из них.
— Видать, он собрался в Кэшем, — отозвался другой, поменьше ростом. Ему не терпится повидать Кэра.
— И Кэр приготовил ему достойный прием, — подхватил третий, поигрывая большим ножом, поблескивающим в свете уличных фонарей.
Дилан не стал тратить времени на разговоры. Быстро подняв свою трость и перехватив ее как меч, он стремительно бросился на них. Внезапное нападение застало бандита с ножом врасплох: Дилан с такой силой ударил его тростью в живот, что тот согнулся пополам. Оставшиеся двое головорезов ринулись на Дилана с такой скоростью, что едва он успел заметить занесенную над ним дубинку, как получил оглушающий косой удар в висок, который сбил с него цилиндр и поверг его плашмя наземь, на заплеванные булыжники мостовой.
Омнибус, словно туманное видение, двигался мимо него, и его спешащие домой пассажиры даже не подозревали, какое злодеяние творится всего лишь в нескольких футах от них. Дилан попытался закричать, но ему накинули на голову какое-то одеяло, заглушившее крик. Тогда он с остервенением двинул державшего его бандита ногой и удовлетворенно ощутил, что попал ему во что-то мягкое, по-видимому, в пах. В ответ раздался болезненный вопль и грязные ругательства, однако омнибус так и не остановился, и Дилан услышал, как тот, погромыхивая, удаляется в ночную тьму.
Он стал судорожно барахтаться под одеялом, и ему удалось освободить одну руку, но чья-то нога в грубом башмаке тут же Придавила ее к земле. Бандиты попытались связать его ноги веревкой, но он так отчаянно лягался, что им никак не удавалось этого сделать. Тогда человек с дубинкой вновь пустил ее в ход, нанеся Дилану два чувствительных удара, которые, по счастью, миновав голову, пришлись ему в плечо, и он почувствовал, как рука его начинает неметь.
Собравшись с силами, он резким движением сбросил душившее его одеяло, быстро откатился в сторону и, пошатываясь, встал на ноги. Силуэты троих надвигавшихся на него противников смутно вырисовывались на фоне уличных огней. Дилан потерял трость, и теперь ему оставалось надеяться только на силу своих кулаков. Правой рукой он ударил самого длинного и почувствовал, как под его кулаком что-то хрустнуло. Он тут же отступил назад, но в этот момент громила с дубинкой вновь ударил его своим оружием, попав на этот раз в запястье, что уже окончательно вывело руку из строя.
Дилан был теперь совсем беспомощным. Владея лишь одной рукой, он едва ли мог выстоять против троих. Мгновенно оценив ситуацию, он пришел к отчаянному решению: надо попытаться заставить их убить его. Это было гораздо лучше, чем быть увезенным в Кэшем. Все, что угодно, было лучше, чем Кэшем!
Опершись спиной о стену дома, он в упор смотрел, как они медленно надвигаются на него, намереваясь, по всей видимости, покончить с ним. В этот момент до его слуха донеслось цоканье копыт, и мужчина с моржовыми усами спрыгнул с повозки.
— Держитесь, сэр, держитесь! — закричал он, подбегая к ним с револьвером в руке.
— Бежим отсюда! — в испуге вскрикнул коротышка.
— Какого дьявола? — прорычал в ответ человек с ножом. — Ведь он всего один.
Он поднял упавший нож, собираясь метнуть его, но прогремел выстрел, ответом которому был крик боли, и нож выпал из раздробленной руки. Напуганные этим, все трое опрометью кинулись в переулок, а Дилан, совершенно обессиленный, повалился на землю.
— С вами все в порядке, сэр? — моржовые усы были у самого лица Дилана, и он мог разглядеть суровое, но не лишенное приятности лицо, на котором поблескивали серо-стальные глаза.
— Я… мне кажется, да, — без особой уверенности проговорил Дилан. У меня, правда, онемела рука от кисти до самого плеча, но я надеюсь, что переломов нет.
— Кошмарные дела! Человеку на улицах грозит опасность, — с возмущением заявил усач, опуская револьвер в карман своего плаща. Счастье, что я оказался поблизости.
— Да, сэр, это большое счастье, — с чувством согласился Дилан.
— Ладно, давайте-ка я помогу вам подняться. — Мужчина говорил на превосходном англо с едва уловимым акцентом. — Хорошенькие же дела творятся, если джентльмен не может пройтись по улицам без риска подвергнуться нападению бандитов.
С трудом поднявшись на ноги, Дилан пошатнулся, но сильная рука незнакомца поддержала его.
— Кажется, у меня немного кружится голова, — смущенно пробормотал Дилан.
— Ну еще бы! У вас же на голове здоровенная рана, огромная, как бейсбольное поле.
"Интересно, что это за драгоценный камень — бейсбольный алмаз",[7] - с удивлением подумал Дилан. Однако его вопрос об этом к незнакомцу так и остался невысказанным, ибо все его внимание в этот момент сосредоточилось на том, чтобы самому забраться в повозку и усесться в ней поудобнее.
— Ну вот, вы здесь, на месте, теперь все в порядке, — бодро сказал обладатель усов. — Сейчас я тоже поднимусь на борт, и старина Тедди умчит нас из этого гнусного места и доставит вас, куда вам нужно.
— Я должен поблагодарить вас, вы спасли мне жизнь, — сказал Дилан. Эти типы…
— Мерзкие бродяги! Никакого чувства справедливой борьбы! Трое на одного, подумать только! Но вы им здорово всыпали, должен сказать, вы просто классный боец.
Что-то необычное было в речи незнакомца, и Дилан слегка встревожился. Произношение не оставляло сомнений, что англо — его родной язык, но вот употребляемые им выражения казались несколько странными.
Тем временем понукаемая незнакомцем лошадь, тронув с места, сразу же перешла на резвую рысь. Мужчина обернулся к Дилану.
— Позвольте представиться, — сказал он. — Меня зовут Ф.Вудро Чакворд… майор Чакворд из Первого Добровольческого кавалерийского.
— Боюсь, мне неизвестна такая воинская часть, — подумав, ответил Дилан, зажимая носовым платком рану на голове.
— Конечно, вы и не можете про нее знать, — охотно согласился майор. Она же дислоцирована совсем в другом месте.
— В другом месте, — эхом откликнулся Дилан. — И в каком же, позвольте вас спросить? Вы все-таки из Авалона или из другой части империи?
— Ну, как вам сказать…
— Да так вот прямо и скажите.
— Одним словом, я вообще из другого места.
— Так, значит, вы не из империи, — констатировал Дилан. — Однако же вы говорите на англо, как на родном языке.
— Я и правда говорю на англо. Но там, откуда я родом, мы называем его иначе — «английским».
