Из смежной лаборатории послышался стук. Конечно, ребята собирались закрыть мастерскую до конца смены, чтобы уйти на встречу с космонавтами. Фрэзер не отвлекся.
— Ты следуешь в русле моих мыслей, — подтвердил Теор. — У меня предчувствие, что это изменит баланс в нашу пользу. Улунт-Хазул, должно быть, знает, что к северу есть земли беднее, чем Медалон, но куда удобнее для захвата. Если им внушить страх перед сверхъестественным возмездием, и заодно показать, сколь великое войско можем мы против них выставить, они, возможно, при здравом размышлении откажутся от вторжения к нам.
— У-мм. Я не уверен в механизме их рассуждений. Даже ты мне не всегда понятен, а тут мы имеем дело с другой культурой — фактически, с другим видом. Бее же я сделаю, что смогу. Но как? Ваши враги не понимают общего языка, а я не говорю по-ниаррански.
И ни один человек не смог бы. Возможно, вообще никто. Проблема была гораздо глубже различий в органах речи. Далбек установил, что ниарранский язык — конгломерат трех различных взаимосвязанных систем, каждая из которых обладает собственными подспудными предпосылками: подобно тому, как человек смешал бы английский, китайский и хопи. И все скрытые представления о природе вселенной были выведены из опыта расы, абсолютно чуждой человеку.
— Я знаю. Но я могу произнести для тебя эту речь, здесь и сейчас, а ты ее запишешь и в нужный момент отправишь вместе со своим изображением.
— Отлично! Я должен знать, о чем в ней говорится, чтобы изобразить соответствующую жестикуляцию по ходу дела. Ты приготовил рукопись? — Фрэзер разжег трубку и выпустил несколько ровных клубов дыма. Казалось, все как-то устраивается везде: на Юпитере, на Земле и на Ганимеде.
— У меня есть примерный набросок. Но в целом, я хотел бы обсудить ее с тобой. Уверен, ты внесешь много ценных предложений. К тому же, твой строй мыслей и фраз придаст необычный оттенок, что усилит общее впечатление.
— Прекрасно! Еще я могу показать пленки, если эта идея тебе по душе. За работу!
Через час с небольшим они закончили. Фрэзер удивился, посмотрев на время. «Надеюсь, Ева не очень на меня сердится».
— Очень хорошо, — сказал он вслух, — я буду здесь наготове, в час вашей встречи. Вызови меня, когда надо будет начать передачу. Это прозвучит как нечто вроде заклинания для твоих гостей. — Ему вдруг стало не по себе, и он помолчал. — Надеюсь, это сработает, Теор.
— Близость наших разумов освещает жизнь. Прощай, друг.
Раздался щелчок. Фрэзер с минуту оставался неподвижным, вдруг ощутив свое одиночество. Потом он встряхнулся, встал и направился к двери.
Она распахнулась, едва не ударив его по лицу. Ворвался Пат Махоуни. Черты его лица искривились подобно маске Горгоны.
— Марк! Убирайся отсюда! Они берут под стражу всех, кто может хоть на чем-нибудь работать!
— Что!? — воззрился на него Фрэзер.
— Эти ублюдки с корабля… их проклятая увольнительная команда вынула пистолеты и… они все захватили! В пользу старого правительства!
Без оптических приборов рассвет на Юпитере становился недоступным взгляду зрелищем. На дне этого чудовищного атмосферного океана, по большей части состоящего из водорода, немалого количества гелия, долей процента метана, паров аммиака и других газов, — единственным источником света становились частые и сильные вспышки молний. И тогда валы туч на мили вверх озарялись красным и темно-желтым — до тех пор, пока вновь не воцарялся мрак. Но оба глаза Теора — золотистого оттенка и втрое большего диаметра, чем человеческие, видели в инфракрасном диапазоне так же хорошо, как и на самой длиной красной волне. Для него сияние поднималось все выше из глубины ночных сумерек, все еще укрывавших Медалон, окрашивая их в тысячу сочных тонов, растекаясь по смутному изгибу небосвода. Кожей лица он чувствовал ветер — острый и холодный; химиосенсоры по бокам его рта трепетали, вбирая органические запахи, приносимые с равнин.
Ему хотелось бы вернуться во времени на год назад; погрузиться в работу и ритуалы, которыми он обычно руководил в качестве очевидного наследника правителей. Его разум продолжали волновать вопросы, с которыми он сталкивался вплоть до настоящей минуты. Различные виды домашних животных претерпевали свои обычные метаморфозы от растительного к животному, а фермеры, содержавшие их стада, имели тысячу прислужников, ходивших перед хозяевами на задних лапах. Это означало, что все прочие дела следовало отложить на потом. Это означало, что ветер, дождь, град, молния, землетрясение, наводнение, гейзеры, огненные смерчи, камнепады могли причинить большой ущерб, если не принять должных мер предосторожности. Это было работой Теора… Это было основным родом деятельности Управителя, его предков и потомков. Лишь изредка встречались среди них священники, маги, судьи, военачальники. Он и его род всегда были и будут умелыми инженерами. Без их искусства в этой природе, столь подверженной всяческим стихиям, Ниарр вскоре скатился бы назад, к варварству.
Это и сейчас возможно, — грустно размышлял Теор. — Мы можем легко противостоять набегам из Ролларика, потому что нас больше, мы лучше вооружены и организованы, к тому же непрошенным гостям пришлось бы сначала пресечь Стену заблуждения. Но эти новые пришельцы, приведшие за собой через океан такое огромное войско!
Это поразило его больше, чем военный пыл захватчиков. Ниарранские корабли ходили вдоль южных берегов, торгуя с Лесным народом, а на западе доходили до Ярких островов, собирая морской урожай возле Орговера. Но как это стало возможным — пересечь тысячи миль ревущего штормом жидкого аммиака? Теор знал, что именно столько отделяло их от следующего материка, достаточно большого для размещения такого народа, как Улунт-Хазул. Земляне с Ганимеда выяснили это при помощи орбитальной станции и передали им информацию.
Теор взглянул вверх. Он никогда не видел лун, даже солнца. Было бы странным, если бы Ниарр спасли жители места невидимого и недостижимого. Хотя, если быть точным, Марк рассказывал ему, что этими лунами вызваны воздушные приливы, отвечающие за Четыре Меньших Цикла…
— Уллоала! — голос донесся снизу, быстро и далеко разносясь в плотной среде. — Теор, вижу тебя. Спустись, поговорим.
От неожиданности Теор натянул поводья своего форгара. Животное, напоминающее богомола, замедлило свой полет (или плавание) и опустилось вниз. Всадник стоял на его широкой спине, вдев ноги в четыре стремени.
Теор все еще находился далеко от города; отсюда он мог видеть и широкий, яркий изгиб реки Брантор и красивый дым Ата. Должно быть поселяне сейчас по горло заняты работой: плавят воду на вулканических жерлах (Это единственный вид огня, известный на Юпитере), чтобы выковать оружие. Он вгляделся прямо перед собой. Худощавая фигура в пестром одеянии помахивала посохом, украшенным перьями. Теор узнал своего полуотца Норлака. Что это он здесь делает?
