— Хочу, — томно отозвалась Ваала. — Очень хочу, — тряхнув белыми искрящимися волосами, она прошла к уазику.
— Вот смотрите какая, — Маркин отдернул брезент, с гордостью являя бок большого аппетитно-оранжевого плода. — Кашу на орбите сварите. С пшеном и курагой умеете? Или вы иностранка?
— Я — галиянка. Если наш Глебушка захочет кашу, то сварю.
— Кто-кто? — владелец уазика поднял взгляд к лицу Ваалы и, увидев лучистые звезды ее зрачков, отшатнулся. — Свят-свят-свят, — бормотал он, отступая, пока не уперся спиной в открытую дверь машины.
— Ксенофобия, — поставил диагноз Глеб. — Ничего, Петр Иваныч, это получше, чем дизентерия. Ивала Ваала и есть тот "зеленый человечек", о которых на дачах народ толкует. Как видишь, ничего в ней страшного. К таким человечкам очень даже можно привыкнуть, — он обнял свою подругу за талию. — И вообще, я тебе скажу, там, — Быстров на миг запрокинул голову. — Там полным-полно гуманоидов. При чем многие погуманоиднее, чем мы с тобой. Только об этом тс-с-с! Никому! Ведь ты один у нас посвященный.
— Клянусь! — хрипло произнес Маркин и поспешил устроиться на водительском сидении.
Теперь за переноской грузов и чужеродной сударыней он предпочитал наблюдать в пыльное зеркальце заднего вида.
Арканов тем временем уже перетащил в космолет два ящика водки, коробку с приборами и теперь шествовал от прицепа с тугим мешком.
— Давай помогу, Аркадьевич, — Быстров с готовностью шагнул навстречу А-А.
— Не стоит — не тяжелое, — Арканов с легкостью переложил ношу на правое плечо.
— Семечки, — догадался Глеб по подозрительному шороху. — И целый мешок!
— Так жареные! — виновато пояснил Агафон.
— Ты мне шелухой весь «Тезей» уделаешь!
— Глеб Васильевич, ну как же, если организм требует? — Арканов остановился, его выпуклые глаза просительно уставились на Быстрова. — Не могу я там без семечек. Особенно при гиперпереходе без них никак…
— Ладно, неси давай, — нехотя согласился Глеб, подхватил из прицепа два полиэтиленовых пакета и зашагал к космолету.
— Всего хорошего! — повернувшись к Маркову, Ивала совсем поземному помахала рукой. — Удачи со стартером!
— Бывай Петр Иваныч! — став одной ногой на трап, Быстров отпустил Маркову поклон. — Выпей за нас стопку горькой. Если сложится все удачно, через полгода вернемся.
— Снова будем вам досаждать, — высунувшись из люка Арканов весело подмигнул соседу. — Приглядывай за моей дачей, а я тебе семян пристианских привезу, если и в этот раз не забуду!
Луна приближалась. Росла на экранах серебристо-желтым шаром, надкушенным слева черным ртом тьмы. Скоро без увеличения можно было различить извилистые цепи гор внизу и неровные склоны кратеров. На покрытых мельчайшей пылью равнинах солнечный свет был ослепительным, и Агафон Аркадьев, в секунду разобравшись с боруанской техникой, уменьшил яркость экранов.
— Запрос-подтверждение делать не будем, — решил Быстров. — Слишком долго. И мозг «Тезея» отключен на девяносто семь процентов.
— И что с того? Хочешь, чтобы нас поджарили плазменной пушкой? — подала голос Ивала.
— Если мозг работает всего на три процента, то корабль не производит опознавание свой-чужой, — пояснил Агафон. — Он отслеживает только работу систем жизнеобеспечения, пространственную ориентацию, энергетическую и метеорную безопасность. Хотя, на «Тезее» есть еще один мозг… Арнольд. Кто знает, что твориться в его башке и чем он все это время занимался.
— Смотрел эротические журналы, — не без оснований предположил Глеб.
— Плохо это, — тихо произнесла галиянка. — Значит, он снова будет озабочен. Маньяк гадостный. Я его когда-нибудь убью.
Быстров не ответил, положил пальцы на диск управления и осторожно его повернул. Сзади тонко запели маневровые двигатели. Луна лениво уплывала под днище катера. На овале радара вспыхнула яркая точка — "Тезей".
— У нас как раз свободный ангар, — заметил Глеб. — Неплохой ты нам преподнесла подарок, товарищ Ваала. Я давно думал купить недорогой планетарный катер.
— У этого навигатор испорчен и всякое разное. Облапошили боруанцы, — сердито отозвалась Ивала.
— Зря ты так, наша красавица. Приобрела отличную машину. Глебу, как я погляжу, навигатор вообще не нужен, — Арканов усмехнулся, сжав толстые губы.
— Не нужен только в пределах родной планеты, — Глеб вдавил синюю клавишу.
— А мои руки на что? Подчиню я вам скоро навигатор, и все здесь доведу до ума. Этот космолет выйдет лучше любого нового, — пообещал Агафон и полез в карман за семечками.
— Подлетаем, — через несколько минут оповестил Быстров.
Снова пискнули маневровые двигатели. Катер задрал нос, и на переднем экране возникло четкое изображение «Тезея»: дальнего разведчика класса "ускользающий воин". Голубовато-серебристые стремительные обводы выдавали его галиянское происхождение. Под хищным носом и на концах загнутых крыльев красными искрами вспыхивали сигнальные огни.
— Сейчас как пальнет из всех стволов, — с опаской произнесла Ваала.
— Не пальнет. Нет у него такого права, целиться в самого Глеба Васильевича, — Арканов, разыгрывая спокойствие, уперся ногами в панель выключенного навигатора.
Быстров только покачал головой и пошел на сближение.
Когда до «Тезея» оставалось меньше полукилометра, Глеб сбросил скорость до причальной. Затем пустил боруанский космолет в последний маневр, заходя к створкам второго ангара, очерченным желтым прямоугольником. Указательный палец пилота пробежался по мерцающим огонькам, набирая код. "Давай, открывай, миленький, — мысленно произнес Быстров. — Извиняй, что на чужой технике". Словно услышав прошение, «Тезей» ожил: ярче сверкнул огнями и включил маяки сближения. Створки ангара поползли в стороны, открывая путь в темное брюхо корабля. Катер скользнул в него, словно зверек в норку, дернулся в уздечке силовых полей и замер, опустившись на круглую плиту.
— Добро пожаловать в звездный приют, — провозгласил Быстров.
— Ну и слава тебе, — Агафон встал и поспешил к грузовому отсеку.
Глеб отключил одну за другой системы катера, пока не погасли все экраны и индикаторы. Выждал, пока насосы нагнетут воздух, и следом за Ваалой прошествовал к люку.
— Груши прихвати, — окликнул его Арканов. — Нельзя здесь оставлять — провоняются боруанскими ароматами или испортятся от перепада температур.
— Потом, Аркадьевич. Потом вернемся и все заберем, — он сошел с трапа, деловито оглядел округлые стены ангара и нажал кнопку-треугольник.
