А Михаил Иванович Вербьяный мучительно пытался вспомнить, кого напоминает ему лицо девушки с библейским именем Ева, с которой он расстался тридцать лет назад и которую только что поцеловал на прощание, а когда вспомнил, сердце у него заколотилось так, что валидол пришелся бы как нельзя более кстати: Ева Аллабергенова была, как родная сестра, похожа на его жену, Евдокию Богданову.
Мы ходим в театры, влюбляемся, спорим, на город ночами глядим из окна…
А где-то вдали задыхается море,
Аральское море уходит от нас.
— Командир. Остров по курсу.
— Ну и что?
— Вчера его не было.
— А позавчера?
— Я серьезно, командир. И на карте нет.
— Нет, так будет. По курсу идем?
— По курсу. Не нравится он мне.
— Курс?
— Остров.
— А тебе кокосовые пальмы подавай, обезьян, попугаев. Дикарей с тамтамами.
— При чем тут дикари? Мне сам остров не нравится. Вчера дна не было видно, а сегодня — на тебе островок.
— Мелеет море.
— Так-то оно так… Смотрите, смотрите
Вертолет тряхнуло. Островок — одинокое желтое пятнышко на ультрамариновом фоне моря — стремительно разрастался, на глазах меняя очертания.
— Дракон! — ахнул штурман. Вертолет снова тряхнуло, и он начал терять высоту. Дракон далеко внизу запрокинул голову, оскалился. Из пасти полыхнуло оранжевым пламенем. Вертолет накренился и носом вперед ринулся вниз, словно намереваясь протаранить сказочное чудовище. Дракон тянулся навстречу, мелко подрагивая перепончатыми недоразвитыми крылышками, изрыгая языки пламени и трубно ревя…
Наваждение кончилось так же внезапно, как началось. Вертолет выровнялся и летел теперь низко над морем, едва не касаясь воды.
— Что это было? — спросил командир, когда удалось набрать высоту и лечь на прежний курс. — Что это могло быть?
— Шут его знает! — штурман передернул плечами и вытер пот носовым платком. — До сих пор мурашки по коже!
Командир провел по лицу тыльной стороной кисти. Покачал головой.
— Ерунда какая-то. Смотри в отряде не проболтайся. Засмеют.
Штурман не слышал. Продолжал думать вслух.
— Не зря он мне сразу не понравился. Вот что, командир: надо начальству доложить. По всей форме. Не мы одни тут летаем.
Утром они подали подробный рапорт о случившемся. А еще неделю спустя Аральский феномен стал притчей во языцех.
Третьи сутки, не переставая, лил дождь.
— Разверзлись хляби небесные, — Крис провел пальцем по запотевшему стеклу, вздохнул. — И несть им конца, и края не быти.
Катя подняла лицо от книги, насмешливо прищурилась. Катя всегда щурилась, когда снимала очки, и всякий раз старалась придать лицу насмешливое выражение.
— Не надоело, ваше преподобие?
— Что именно? — не оборачиваясь, уточнил Крис.
— Изрекать банальности.
— Надоело. — Крис заложил руки за спину, повертел большими пальцами. — Можете предложить что-то другое?
— Могу. Прогуляйтесь до метеобудки.
— В такой ливень? — усомнился Крис. — Хотите, чтобы меня в море смыло?
— Боже упаси! Сегодня ваша очередь готовить ужин. — Она захлопнула книгу и поднялась. — А впрочем…
— Приготовите ужин сами?
— Не угадали. Я подумала, может быть, сегодня удастся установить контакт с островитянами?
— Чушь, — Крис зевнул. — В такую погоду они наверняка отсиживаются где-нибудь в пещерах.
— Думаете, они живут в пещерах?
— А почему бы и нет?
Какое-то время молчание нарушал лишь монотонный плеск дождя за окном. Катя зябко поежилась.
— Не похожи они на пещерных обитателей.
— Вам известно, на кого они похожи?
— Вы отлично поняли, что я имею в виду! — вспыхнула она.
«Нервы, — тоскливо подумал Крис. — Ее можно понять». И произнес как можно мягче:
— Простите, Кэт. Я не хотел вас обидеть.
— Прощаю, ваше преподобие. — Она надела очки и вызывающе запрокинула голову. — Надеюсь, господь бог вас тоже простит.
«Очки, — отметил он про себя, — такая малость, а выражение лица сразу стало другим. А может, очки тут ни при чем?».
— Знаете, на кого вы сейчас похожи, Кэт?
— Разумеется, на Мону Лизу!
— Само собой. Но еще больше на разгневанную настоятельницу женского монастыря.
— У вас что — третий глаз на затылке? — Она фыркнула. — Где это вы узрели?
— Здесь. — Он постучал пальцем по оконному стеклу.
— А-а… — только и сказала она.
Крис хмыкнул, продолжая смотреть в окно.
— Категоричный вы человек, Кэт. Чуть что — за глотку берете.
— Может, вы и правы. Прежде я за собой этого не замечала. Как вы относитесь к феномену, Крис?
— С интересом.
— И только?
— Пока да.
— И уверены, что мы его разгадаем?
— Должны. — Он только теперь сообразил, что стоит к ней спиной, и обернулся. — Иначе нам зря платят деньги. А вы что — не уверены?
— Нет. — Она покачала головой. — Мне все чаще кажется, что нам это не по зубам.
— Почему?
— Не знаю. — Катя посмотрела в окне и опять зябко повела плечами. — Не по себе мне тут. А главное — не знаю, с какой стороны подступиться. У вас нет такого ощущения?
— Есть, — признался он.
— И вам не бывает страшно?
— Бывает.
Он вспомнил день их высадки на остров: вертолет на берегу, бригаду строителей, заканчивающих сборку щитового домика, разнокалиберные ящики на изрытом следами песке. Утро как утро, море как море, остров как остров.
Катя копалась в ящиках, Сингх разговаривал о чем-то с вертолётчиками, а он стоял в сторонке, размышляя о том, что, собственно, побудило Академию наук послать их на этот крошечный, вдоль и поперек просматривающийся клочок суши, где и уцепиться-то не за что, если вдруг поднимется ураган.
Потом ему взбрело в голову пройтись по острову и, увязая по щиколотку в песке, он направился к противоположному берегу, где за пологими дюнами призывно синело море. Немилосердно палило солнце. Он достал из кармана куртки полотняную пляжную кепочку и, прежде чем натянуть на голову, вытер ею мокрое от пота лицо. В следующее мгновение, снимая кепку от глаз, он вдруг увидел впереди, там, куда должна была вступить уже занесенная для следующего шага нога, зияющий провал и в темной его глубине — огромную, алчно оскалившуюся пасть с хищно скошенными внутрь зубами.
Крис отпрянул и, не удержав равновесия, повалился навзничь. Раскаленный песок наждаком царапнул по шее и ладоням, но жгучее прикосновение к похолодевшей от ужаса коже было даже приятно.
