Он опустился на четвереньки и юркнул в ход, противоположный тому, из которого вылез. Арч последовал за ним.
По тоннелю Тил передвигался с завидной быстротой и сноровкой. Как Арч ни старался, дистанция между ними понемногу росла. Началась ломота в суставах и пояснице, кожу саднило, да так, словно холодного бугристого бетона касалось обнаженное мясо.
— Э-эй, не так шибко, — взмолился Арч.
— Хочешь жить — пошевеливайся, — огрызнулся Тил, однако смилостивился, поубавил прыти.
— Далеко еще?
— Чуток осталось.
Наконец они добрались до следующего колодца. Арч растянулся на полу в изнеможении. Тил уселся рядом и, сопя, начал возиться со своей амуницией. Потом толкнул Арча в бок.
— Ну-ка, подставляй костыли.
Оказалось, он снял с себя обмотки из тюковины.
— А ты как же? — запротестовал Арч. — Брось. Доползу.
Тил оголил руку и показал ему локоть с заскорузлой кожной мозолью.
— Понял? Давай, намотаю — легче будет.
Арч послушался, и вскоре его истерзанные колени и локти были плотно забинтованы.
Следующий переход оказался короче, а колодец — крупнее, с десятью ходами.
— Пришли, — объявил Тил.
Он вытащил из-за пазухи связку причудливых отмычек. В полу колодца обнаружился небольшой никелированный люк с замком.
— Ты никак собрался к Папе в гости? — спросил Арч.
— Угадал, — буркнул Тил, орудуя отмычкой. — До него самого, правда, не доберемся. Но это каналы спецсвязи. Там шмонать не будут, нипочем.
— В самом деле? — усомнился Арч.
Послышалось короткое хихиканье.
— То-то и оно. Совершенно секретно, доступ закрыт.
Замок скрежетнул, и Тил с натугой поднял крышку.
— Залезай, Эхелала. Выкрутились.
Тоннели спецсвязи пролегали глубоко, прямо в толще скальной породы. Их сооружение потребовало громадных затрат, и казалось нелепым, что это затеяно ради прокладки нескольких тонких цветных кабелей. Они тянулись всюду под материком, сходясь неизвестно где, в гигантской пещере, которая служила вместилищем Закона и Власти. Однако всеведущий и всемогущий правитель не знал, что в закоулке его строго засекреченной нервной системы нашли приют два изгоя.
— Ты, я вижу, тут прямо как дома, — заметил Арч, уплетая брикет и прихлебывая тоник.
Тил хмыкнул.
— А как же. Я почти двадцать лет вкалывал кабельщиком.
Они сидели на развилке тоннеля, там, где врубовая машина, разворачиваясь, выгрызла в камне маленькую, как раз впору поместиться двоим, пазуху. Здесь Тил оборудовал себе убежище. Груда ветоши служила постелью, в ногах ее валялись россыпью брикеты, консервы, банки с тоником.
— Давно тут обретаешься?
— Второй год.
— И что, никто тебя тут не засек?
— Я знаю, что делаю, Эхелала. Сюда лазят раз в сто лет, если не реже.
Доев брикет, Арч вскрыл банку с филе крапчатки, набил рот нежным пряным мясом.
— Ну и вкуснятины же ты натаскал, — сказал он. — Слушай, неужто до сих пор никто не хватился, что со складов харчи пропадают?
Тил выразительно сплюнул.
— Если б только я один там пасся. Каждый десятский мешками ворует.
Он тоже запустил пальцы в банку и выудил изрядный кусок филе.
— Лопай, Эхелала. Это добро у меня тут не переводится.
Обертки и пустые банки Тил сложил в бумажный куль из-под конфет, отпихнул ногой подальше. Перепуганная десятиножка, подкравшаяся было поближе, шарахнулась в глубь тоннеля и оттуда пялила красные угольки глаз на коленчатых стебельках.
— Слышь, Эхелала, — заговорил он, продолжая ранее начатую тему. — Как я понимаю, этот самый Юхр на тебя набросился ни с того ни с сего?
— Да вроде…
Задумчиво поковыряв в зубах, Тил проворчал:
— То ли он полностью рехнутый, то ли я, то ли… То ли кому-то крепко понадобились жизняки.
— А куда он с чужим денется. Опять же, накануне перелимитки…
— Тоже верно, — согласился Тил и умолк, потом заметил. — Крупно тебе не повезло, Эхелала. За двое суток четырнадцать лет стесал.
— И все по дурости своей, — отозвался Арч.
— Ясное дело. Были б умные, не сидели б тут, как цуцики задрюченные.
Тил взял с подстилки пневмач, вскинул к плечу, прицелился в непроглядную темень тоннеля. Вздохнул, опустил оружие.
— Чем тут гнить понапрасну, — задумчиво сказал он, — может, вылезть наверх с хлопушкой, а? Интересно, скольких на прощание шлепну?
— Бестолковый разбор, — возразил Арч. — Сколько ни шлепай, ихнего брата не убудет.
— Твоя правда, — Тил аккуратно положил пневмач на место.
Наступило молчание. Вокруг царили темень и тишь. Луч фонаря упирался в стенку, по ее грубо отесанной поверхности бежали три тонких кабеля, желтый, синий и красный, с виду обыкновенные, ничуть не выдающие своей таинственной и грозной сути.
— А ты-то с какой радости сюда залез? — спросил Арч.
Искоса Тил взглянул на него, прищурился.
— Тебе не все равно?
— Дело твое, не хочешь — не колись. Я-то тебе все как на духу рассказал.
— Ну-ну, ты уж сразу надулся. Ладно, расскажу, чего там. Слыхал ты когда-нибудь про парня по имени Дан Ча Кумурро Лу?
Арч призадумался, потом помотал головой.
— Вроде нет.
— Полтора года назад он пытался взорвать Подземного Папу, — невозмутимо сообщил Тил.
Не веря своим ушам, Арч уставился на него.
— Взорвать?.. Взорвать Папу? Выходит, это не враки?
— Смотря что считать враками.
— Ну, разное поговаривали. Мол, какой-то псих разжился мешком взрывчатки, хотел покончить с Папой. Само собой, охрана его шпокнула. Я думал, это байки для дурачья. Вроде тех же слухов про небесных братьев.
— По-твоему, небесников нету?
— Да чушь это все, чушь. Сам посуди. Если они есть, если они такие всемогущие, почему тогда от нас прячутся? Почему не объявятся перед всеми, открыто? Здрасте, мол, приветик вам с далеких звезд. Нет, не верю. А кто верит, те сплошные придурки, точно тебе говорю. У нас в доме был один такой, ночами не спал, таращился в окно, ждал ихнего пришествия. Так его в лечебницу забрали. Небесников придурки выдумали специально для других придурков, и больше ничего, — Арч пренебрежительно махнул рукой.
— Тогда откуда берутся парящие диски?
— Спрашивается, кто их видел? Кто, кроме тех же придурочных? Мало ли кому что померещится.
— Значит, я придурок, Эхелала. Прошлой ночью мне большущий диск померещился над гаванью. А до того я их дважды видел.
— Серьезно? — сбитый с толку Арч вглядывался в лицо Тила, пытаясь понять, не разыгрывают ли его. — Ты что, шуткуешь?
