— Тебе не трудно будет избегать соблазнов — у тебя их просто нет…
Я молча кивнул головой, добил чай и… уехал к себе в гостиничный номер — спать после трудного дня. Не знаю, долго ли продолжалась бы такая жизнь. Вряд ли я был счастлив, но несчастным я себя не ощущал. Пустота — вот что прочно поселилось в моей душе, огромная, холодная пустота, надменно молчащая от собственной значимости. Когда Рассенен позвонил мне и предложил приехать погостить на пару деньков — у него родился второй сын, я сослался на какую–то смехотворную причину и отказался. Стыдно признаться — но Рассенен меня больше не интересовал. Меня не тянуло к празднеству жизни — я привык обходиться ее скудными объедками, как паук в паутине, ткал дни и месяцы, чтобы ловить жалкие следы смысла. Я чего–то ждал — это потом я понял, что ожидал, сидя у себя в Лабораториуме, прохаживаясь мимо театральных афиш на проспекте Искусств или лежа на своей кровати, ожидал изо дня в день. Это неизбежно должно было чем–то закончится. Во второй день зимы я проснулся со словами на губах, застывшими как пар на холодном ветру: «Мне нужно путешествие…» Странные слова, глупые, безрассудные. Куда я денусь от себя самого? Где скроюсь — разве что в Гипотетических землях?.. Прошло несколько дней, и я забыл о них. И тогда меня вызвал директор Центра.
Нельзя сказать, что вызов был совсем неожиданным. Что–то такое я предчувствовал — если может предчувствовать человек, во всем разуверившийся и ничего не ждущий. Вызов прозвучал как выстрел на улицах Хот — Хохерера, как хлопок бича на пастбищах Харрамена, как обвинение. Ба — Рагган удивленно крутил головой — случаи, когда Ведущих вызывает лично директор Центра, можно пересчитать по пальцам. Спиной я почти физически ощущал, как среди сослуживцев рождаются домыслы — одни фантастичнее других, вот–вот грозятся вырваться на волю и стать нелепыми слухами. Ба — Рагган ничего не спросил — за него это сделала улыбка. Тайком улыбались даже мои стажеры и это было не выносимо. В таком состоянии ничего нельзя делать — движения слишком неуверенны, а слова дрожат, как ветки ойхара на ветру. Я поручил Вессенену, моему помощнику по проекту, заняться стажерами и пошел к директору. Почему–то я решил, что меня собираются отстранить от проекта или даже уволить. Поднимаясь в лифте, я отчетливо себе представлял, как директор, опасливо опустив глаза, тихо предлагает передать дела, например, Ба — Раггану, а самому перейти в литургическую службу, принять сан — то есть покинуть Центр. Меня била дрожь. Неожиданно я понял, что жалко потерять мой кабинет в Лабораториуме, комнату в «Новом Хольмене», шумные улицы, афиши на проспекте Искусств — бурные, жалкие, глупые мысли. Секретарь директора странно посмотрел на меня — толи жалость, толи затаенное опасение крылось за его миопическими линзами. Он поздоровался — официальным голосом — и направил меня в конференц–зал, а не в приемный кабинет директора, что было странно. Я открыл тяжелые двери, помнящие сотни прикосновений испуганных, важных, чопорных и захлопотанных людей, и увидел перед собой директора. Конференц–зал поражал своими размерами. Вместо стены — огромное панорамное окно, и весь город лежит у твоих ног — почему–то молчаливый и покорный. Почти все пространство конференц–зала занимал широкий темный стол. За ним сидели трое — толком я не мог их рассмотреть. Солнечный свет слепил глаза, я был растерян и удивлен. Не понимал, что тут делают посторонние люди, и почему директор смотрит на меня оценивающим взглядом. Он поздоровался — незнакомцы ему не последовали. Директор предложил мне сесть. Как во сне я отодвинул стул, сел, положил руки на стол — прохладная, гладкая, даже скользкая поверхность очаровала меня, я забыл о страхе, о тревогах, и успокоился. Будь что будет — мне все надоело, просто сидеть за столом, ощущать его весомость и значимость, смотреть в панорамное окно ослепшими от солнца глазами.
— Лийо Леваннен, вы отличный специалист, вы хорошо зарекомендовали себя в Харрамене и, надо признаться, я с удовольствием воспринял тот факт, что экспертная комиссия приняла вашу работу. — Директор говорил искренне, но его улыбка казалась натянутой, ненастоящей. Что–то настораживало меня — директор был слишком сдержанным и официальным. Несомненно, причина в этих незнакомцах. — Я три года присматривался к вам, Лийо, и пришел к выводу, что вы один из лучших наших специалистов. Я вас вызвал по… — директор замялся, один из незнакомцев — плотный коренастый мужчина с властным лицом, шумно вздохнул, и директор продолжил. — … весьма неожиданному делу. Вы можете оставить свою тему — временно передать ее Ба — Раггану?
Я ничего не понимал: только что он хвалил меня, а теперь просит передать тему.
— Я не справляюсь?..
— Нет, нет, Лийо, вы меня не поняли, — директор поднял ладони, словно хотел защититься от моих невольных обвинений в неискренности, — вы прекрасно справляетесь со своими обязанностями, вы перспективный работник. Просто появилось одно важное задание, не требующее отлагательства. — Директор поднял глаза. В них я увидел тревогу, и это меня испугало.
— Вы знаете, что такое «САР»?
— Нет, впервые слышу. — Ничего не понимаю. Он изъясняется как–то путано, ходит кругами, не хочет говорить прямо, что ему нужно… Я самым глупым образом рассматривал свое отражение на гладкой поверхности стола.
— Да, это… Эту аббревиатуру знает только узкий круг специалистов. Самое затруднительное то, что каждый из них владеет только небольшим объемом информации, разрозненные куски. Мы, по сути, ничего толком не знаем о С. А.Р. — Директор выжидающе посмотрел на незнакомцев, но те продолжали хранить молчание — словно зрители на театральной постановке, но зрители безмолвствующие, скучающие.
— Это какая–то организация Последней Волны?
— Организации Последней Волны тут ни при чем. Хотя отчасти С. А.Р. можно назвать политической организацией. Отчасти.
— Это религиозная община?
— Конечно, С. А.Р. имеет отношение к идеологии, к определенному мировоззрению. Но это не община. Официально они отрицают любую идеологию. — Слово «официально» прозвучало настолько абсурдно, что я в упор посмотрел на директора. Какое–то наваждение, глупый сон, а не разговор.
— Это государство, не состоящее в системе Центральных Сообществ? — Мой вопрос был глупым: обо всех сообществах, представленных или не представленных в Наблюдательном Совете, я знал, как и положено знать специалисту Центра, Ведущему проекта, историку. Нет таких сообществ, чьи названия складываются в аббревиатуру «С. А.Р».
— Нет, это вряд ли государство. — Ответ директора поразил меня своей неуверенностью. Он что играется со мной?!.. — С. А.Р. не является государством в его классическом определении. Они отказываются называть себя государством. — Опять фантастические «они»!..
