- Какой воздух, словно каймак! [сливки] - сказал он.
Игитали-ака слегка улыбнулся и кивнул головой.
- Машина ваша собственная?
- Да, собственная.
- Вы изрядно потрепали ее.
- Дорогу вы сами видели, благо еще машина терпит.
- Сколько вы за нее заплатили? Продайте ее, пока она совсем не развалилась.
- Зачем?
- Как зачем? Купите новую.
Разговор начал Нияз. Долг хозяина обязывал Игитали-ака поддержать беседу. Поэтому Игитали-ака, не глядя на гостя, сквозь зубы сказал:
- Не-ет, я не могу ее продать.
- Как это "не могу продать"? Да она у вас уже прошла восемьдесят тысяч, раскрутите назад вот эту штуковину, доведите показания спидометра до двадцати тысяч, смажьте, подтяните кое-где, протрите, и все дела. Пригоните в город и продадите по меньшей мере за шесть тысяч - ручаюсь за это.
- Если захочу продать - покупатель и здесь найдется. Только, дорогой гость, я не умею ловчить. Да и главное - эту машину мне дали в награду. Она мне дороже любых денег.
- В награду?!
- Да.
- Где вы работали прежде?
- А где Может работать житель кишлака - хлопок выращивал.
- Вы были механизатором?
- Когда возникала необходимость, был и механизатором.
- Да-а, бросить такую работу!.. Я слышал, они огребают кучу денег...
Нияз не смог закончить свою мысль. Давран слегка толкнул его в плечо. Нияз обернулся.
- Проснулся?
- Сейчас будем проезжать барханы.
Однако Нияз не понял знака Даврана и, вместо того чтобы прервать неудачный разговор, продолжал:
- Я слышал, что некоторые живут в свое удовольствие до самой осени, а на поле выходят с началом уборки урожая. Соберут пятьсот или шестьсот тонн хлопка, загребут денег на машину и опять отдыхают до следующего сезона. Это верно?
Игитали-ака взглянул на Нияза.
- Возможно, есть и такие.
- Вы не обижайтесь, я не хочу сказать, что вы из таких.
- Ба-а, дорогой гость, даже и не подумаю. Продолжайте, не стесняйтесь.
- Выходит, вы неплохо работали, если вас наградили машиной. А ордена у вас есть?
- Есть.
- Сколько?
- Стоит ли их пересчитывать?
- Да я так, ради интереса... Во всяком случае, меня удивляет, почему вы в экспедиции.
- Врачи посоветовали, чтобы я сменил профессию... Смотрите, только что мы ехали по цветущей долине, и уже начинается пустыня. - Игитали-ака явно хотел перевести разговор на другую тему.
Деревья вдоль дороги поредели. А скоро за окнами машины поплыли песчаные барханы. Даврану казалось, что эти пески скрывают от взора людей тайны древности. Пески в Кызылкумах или Каракумах никого не удивляют. Однако встреча с небольшим клочком пустыни прямо в центре цветущей долины наполняет душу какой-то тревогой. Во всяком случае, так бывает с Давраном, когда он проезжает этой дорогой. "Что это? Каприз природы? Скорей всего в древние времена вся Фергана выглядела так и благодаря настойчивости народа превратилась в цветущий сад. Может быть, наши деды и прадеды, сражавшиеся с песком, оставили в качестве напоминания грядущим поколениям этот кусочек пустыни, нечто вроде естественного музея?.."
- Кажется, в песках что-то посажено? - спросил Нияз.
- Деревья саксаула, - ответил Игитали-ака.
- Саксаула? Это еще зачем? Ведь эти места хотели осваивать?
- Пески занимают площадь около десяти тысяч гектаров. Что можно было, освоили. Навозили на песчаный слой земли, сверху набросали слой плодородной почвы и сейчас сеют хлопчатник. А саксаул сажают для того, чтобы барханы не ползли на посевы. Тяжело приходится. Каждый год принимаются за посадки.
- Что, не прививается?
- Прививаться-то прививается, но едва росток пробьется наружу, как сюда пригоняют скотину. Сколько скандалов было из-за этого. И штраф платили. Но положение остается прежним. Если к саксаулу не притрагиваться в течение двух лет, потом горя знать не будешь - прибыль пойдет горой.
- Игитали-ака, вот вы дехканин, - сказал Давран. - Со временем от песков не останется и следа - пустыню осваивают. Но как вы считаете: правильно ли это будет?
- Не в характере нашего народа сидеть сложа руки. Стоит узбеку увидеть клочок свободной земли, он тут же что-нибудь посадит. Вот и на месте пустыни он разобьет сады.
- Но правильно ли это будет?
- А чего тут неправильно?
- Полное уничтожение пустынь окажет вредное влияние на климат.
- Вы люди ученые, а мне откуда знать? Мое дело работать. - Он на минуту задумался, затем произнес: - Конечно, климат тоже меняется. Не потому ли так часто люди стали умирать внезапно? Раньше подобных случаев было мало. А теперь о них слышишь чуть не каждый день. В кишлаках, правда, не так много, больше в городе. Интересно, в чем же причина?
- Причина проста: давление крови... - важно сказал Нияз, разминая сигарету.
Игитали-ака так и не услышал объяснения внезапных смертей. Нияз быстро перевел разговор на новую тему: о страшном урагане, пронесшемся над Америкой. Давран усмехнулся: он знал, что Нияз любит щегольнуть своей мнимой образованностью. И то, что сей "ученый муж" не сумел дать ответа на вопрос дехканина, лишний раз свидетельствовало о его невежестве. Хотя причины ишемических заболеваний давно известны любому образованному человеку.
Остановились в райцентре возле книжного магазина. Директор, невысокий плотный мужчина, обнял Даврана как родного брата, остальных приветствовал крепким рукопожатием. Давран представил его: "Камалходжа. Вместе учились в школе, женился здесь и остался в этом районе". Узнав, что гости собрались на рыбалку, Камалходжа попросил немного подождать, сел в свой "Запорожец" и куда-то уехал. Вернулся он через полчаса. К багажнику на крыше машины был привязан невод. Вместе с директором магазина приехал высокий худой парень. Это был Закирали - самый заядлый рыбак в округе. Камалходжа представил приятеля гостям.
- А родился он в год верблюда [двенадцатилетний цикл летосчисления на мусульманском Востоке, каждый год которого носит название животного (мышь, корова, тигр, заяц, рыба, змея, лошадь, баран, обезьяна, курица, собака, свинья); год верблюда - выдумка Камалходжи], - добавил он шутливо.
- Не удивляйтесь, гости дорогие, - сказал Закирали, парируя шутку друга, - с тех пор как книжным магазином стала заведовать корова, цикл летосчисления увеличился на один год.
Все от души рассмеялись. Затем забрались в машину Камалходжи и отправились к реке. Пока ехали, не смолкали шутки, смех.
На песчаном берегу Закирали сразу же снял невод с багажника, разложил его и начал латать порванные места. При этом он ворчал, что сети не стоит доверять даже признанным "королям" рыбной ловли, и выругался в чей-то адрес. Тем временем Камалходжа открыл багажник и вытащил две старенькие курпачи [узкие стеганые одеяла], сумку с продуктами и выпивкой.
