Строу не стал ничего просить и требовать. Он не произнес ни единого слова. Услышав приговор командира, он попросту принялся ломать панели одну за другой. О спасении человечества он больше не думал. Его интересовала только месть тем, кто обрек его на гибель.
Астронавты на станции не сразу поняли, что происходят -- а когда поняли, принялись уговаривать Строу, но это было уже бесполезно. Безумие полностью овладело канадцем, он не верил ни единому их обещанию (возможно, впрочем, в этом он и был прав). Кто-то кинулся надевать третий скафандр, чтобы выйти в космос и остановить разрушителя. Но у Бартона созрела другая идея -- он устремился к пульту управления и, как когда-то, дал полную тягу маневровым двигателям. Ему удалось стряхнуть Строу; тот пытался догнать станцию, но у его слабенького ранцевого двигателя сжатый газ закончился раньше, чем топливо на МКС. Его бессвязные крики звучали по радио еще шесть часов, пока в баллонах скафандра не иссяк воздух...
Однако было уже слишком поздно. Энергоснабжению МКС-3 был нанесен непоправимый ущерб. Теперь система жизнеобеспечения могла устойчиво поддерживать жизнь только троих.
Может быть, еще оставалась надежда что-то починить. Но ее отнял Лерой. С воплем "все равно мы все передохнем! " он набросился на Линду с явным намерением ее изнасиловать. Когда его попытались оттащить, он крикнул, чтобы ему не мешали -- "тут на всех хватит! " И Жофруа поддержал его! Противостояли им Бартон и Харпер.
На станции не было оружия -- какой в нем смысл, если любой выстрел почти наверняка вызовет разгерметизацию. Но оказалось, что у всех при себе имеются какие-нибудь металлические штыри или заточенные куски пластика -- и когда они только успели, практически все время находясь на виду друг у друга...
Когда побоище закончилось, Лерой был мертв, а Жофруа -- смертельно ранен. Бартон получил легкое ранение, Линда отделалась синяками и ссадинами, Харпер не пострадал. Зато пострадало драгоценное оборудование, разбитое агонизирующим Лероем. Теперь станция могла обеспечивать жизнь одного-единственного человека.
Выбросив в космос Лероя и Жофруа, оставшиеся в живых астронавты приняли единственно возможное решение. Они возвращались на Землю. Они понимали, что скафандры лишь оттянут неизбежный финал -- ведь необходимо пополнять запасы воздуха и воды, и тщательная обработка таковых, хотя и снижала вероятность заражения, не делала ее нулевой... Но вирусологи Земли работали до самого конца, и многие лаборатории регулярно посылали в открытый эфир сведения о своих достижениях, в надежде, что это сможет кому-то помочь. На МКС-3 принимали эти передачи, так что Харпер знал о Z-вирусе достаточно много -- и надеялся успеть узнать еще больше на Земле. Это был призрачный шанс, но он был. Шанс даже не для них, а для того единственного человека, который оставался на станции.
Для Евы.
И для всего человечества.
Город Еве не понравился. Дело было даже не в скелетах, которых, кстати, на улицах почти не было -- большинство горожан умерло в своих жилищах. Просто весь он был какой-то пыльный и душный. Серый, пышущий жаром, асфальт, однообразные коробки нестерпимо белых на ярком солнце домов... На некоторых улицах, впрочем, уцелевшие дома были почти сплошь черными -- здесь в свое время бушевали пожары, которые уже некому было тушить. Даже пробивавшаяся тут и там трава не скрашивала картины.
Внезапно Ева вздрогнула, и рука ее дернулась к пистолету: ей показалось, что она видит людей. Несколько фигур недвижно стояли в витрине магазина и, казалось, смотрели на нее. Всмотревшись внимательней, она поняла, что они не живые и, кажется, вообще не настоящие.
-- Эппл, ты видишь это? -- требовательно спросила девушка. -- Что это, статуи?
-- Это манекены, -- разъяснил Эппл. -- Они рекламируют одежду.
Ева отерла пыль со стекла, скептически рассматривая манекены.
-- Это очень странная реклама, -- заключила она наконец. -- Неужели эти люди сами не понимали, насколько глупо они выглядят, напяливая на себя все эти тряпки, да еще в жару?
-- Я ведь уже объяснял тебе -- у людей был такой обычай.
-- Дурацкий обычай, -- непреклонно резюмировала Ева и двинулась дальше, продолжая поглядывать то на экранчик GPS, то по сторонам.
Кратчайший маршрут проходил через узкий, выгнутый подобно кишке переулок, куда выходили облупившиеся фасады старых кирпичных домов. Возле ржавых мусорных баков валялось несколько кошачьих скелетов. Кое-где окна были выбиты и забиты фанерой. Лучше всего в этом переулке выглядело здание кинотеатра. Ева окинула взглядом выцветшую афишу. Девица на афише на сей раз не вызвала у нее особых нареканий, ибо была одета еще легче самой Евы, а вот надпись заставила брезгливо скривиться: "СЛАДКИЕ ГУБКИ -- горячая эротическая комедия! ". Что такое "эротическая", Ева не знала, но вся фраза в целом оставляла ощущение какой-то липкой грязи.
-- Эппл, что значит "эротическая"?
-- В моем лексиконе отсутствует такой термин, так что вряд ли это что-нибудь существенное.
-- Надеюсь, -- еще раз презрительно фыркнула Ева, спеша выбраться из переулка.
Вскоре она вышла к мосту, соединявшему два берега неширокой реки. Поперек моста лежал поваленный на бок автобус -- как видно, еще одна жалкая попытка баррикады, теперь уже внутри города... Река была одной из причин, по которой шестнадцать лет назад астронавты остановили свой выбор на Плезантвилле: хотя многие атомные и гидроэлектростанции продолжали работать, снабжая энергией немало мертвых городов, трудно было сказать, как долго будет функционировать водопровод -- а здесь у Евы под боком был бы неограниченный источник пресной воды. Во времена, когда город был жив, никто, конечно, не стал бы брать воду для питья прямо из реки -- но за прошедшие годы она должна была полностью очиститься. Действительно, теперь река была чистой, но, закованная в каменные плиты набережных, по-прежнему казалась свинцово-серой.
Другой причиной, по которой выбор пал на Плезантвилл, был, разумеется, тот факт, что местный госпиталь остался практически неповрежденным. В более крупных городах медицинские центры были разгромлены -- как мародерами, искавшими лекарства и наркотики, так и озверевшими фанатиками, распространявшими вину создателей вируса на всех врачей.
Ева протиснулась между автобусом и перилами, сошла с моста, вновь сверилась с экраном, двинулась по набережной направо и, дойдя до указателя "Госпиталь св. Маргариты", свернула по стрелке.
Во дворе госпиталя стоял армейский вертолет. На нем сюда прибыли те, для кого это место стало концом их поисков -- и их пути.
-- Там есть топливо? -- осведомилась Ева.
-- Да, по их словам -- еще приблизительно на пятьдесят минут полета, -ответил Эппл. -- Но ты же не умеешь управлять вертолетами.
