И почему они так остервенело и с пеной у рта пытались спасти существование материальной частицы? «Авторитеты» готовы были пойти на любой компромисс, признать любой «корпускулярно-волновой дуализм» и еще множество —измов, лишь бы только отмахнуться от понятия пустого нематериального эфира, лишь бы только понятие частицы хоть отчасти, но продолжало фигурировать?
Ватсон: Почему?
Холмс: Потому что они ВСЕ, включая Эйнштейна, являются МА-ТЕ-МА-ТИ-КА-МИ!!! И для того чтобы и дальше получать Нобелевские премии, им жизненно необходимо сохранить «математичность» природы. Ведь без частицы нет единицы! Вот в чем фокус! Единица! Вот за что бьются ученые математики! — Холмс воткнул свой палец-единицу в нолик из пальцев другой руки. — Им нужна математическая единица для того, чтобы продолжать с помощью своих «гениальных» мегаформул натягивать на нее мозги налогоплательщиков!
Но к концу двадцатого века, математическая лодка Деда Мазая-Эйнштейна накренилась настолько, что уже готова была вместе со стаей братцев-кроликов квантовых шарлатанов в любой момент, как «Титаник», уйти на дно небытия в пучину забвения к братьям-алхимикам.
Пытаясь замедлить неминуемое крушение, поклонники «Единицы» так напрягли свои мозги, что это сверхнапряжение начало вытягиваться в сверхтонкие и сверхдлинные восхитительные космические струны. И, что вы думаете, Ватсон, они опять всех надули, натянув правду на единицу. Они все-таки выкрутились. Им опять удалось отмахнуться от навязчивого пустого эфира. Вопреки здравому смыслу, они придумали существование космических струн. Пусть эта струна будет длиной в бесконечность, а диаметр ее равен нулю, зато ее можно использовать как единицу — одна струна, две струны, три…, а самое главное, что нет никакого пустого эфира!
Вот дословное высказывание одного из изобретателей космических струн, которое полностью обнажает реальные мотивы шарлатанов: «Теорию космических струн постичь трудно, представить наглядно просто невозможно: струны можно только описать сложными математическими формулами». И вот так вся «Квантовая механика» с ее теориями «хаотической инфляции», «обнаженной сингулярности», с «космическими струнами» и «червячными передачами…»
Ватсон: Все это очень занимательно, Холмс, но только мы очень далеко отошли от темы…
Холмс: Да нет же, Ватсон, мы как раз туда и идем — в далекий лес, где живут эльфы и гномы!
Ватсон: А причем здесь эльфы и гномы?
Холмс: Ну, пошутил я. Однако, в каждой шутке, как говорится… Я же просил вас, Ватсон, набраться терпения. Тайна, которую мы затронули, очень многогранна. Мы будем раскрывать эту тайну потихонечку — грань за гранью. Не бойтесь, я вас не брошу и обязательно доведу по узкой тропинке до волшебной поляны, где начертано магическое кольцо, а в кольце том находится логическая пирамида, на вершине которой вращается Всевидящее Око…
Ватсон: Холмс, я с вами, однако, скоро растрескаюсь от резкого перепада температур! Вы с такой легкостью бросаетесь из одной крайности в другую, что у меня аж дух захватывает — Мафия мудрецов, Эйнштейн, Квантовая механика и тут же эльфы, магическое кольцо, Всевидящее Око…
Холмс: Закаляйтесь, Ватсон, то ли еще будет…
Ватсон: Скажите, Холмс, эти круги на полях как-то связаны с НЛО?
Холмс: Круги, тарелки, сигары, шары, квадраты, треугольники. В этом мире все взаимосвязано, Ватсон. Ведь все является частью одной логической системы. Да, НЛО периодически наблюдаются в местах появления пиктограмм, но нельзя сказать, что это именно они рисуют знаки. С другой стороны, нельзя утверждать, что они здесь совершенно не при чем…
Ватсон: Опять, Холмс, вы напустили туману…
Холмс: Туман, говорите? Да, Ватсон, это конденсируется истина, натыкаясь в вашей голове на холод незнания. Ведь вы совершенно не представляете, что такое НЛО. Точнее, видите какой-то расплывчатый внешний облик, но что представляет это явление изнутри…
Ватсон: Холмс, вы меня пугаете! Этого не может знать никто! НЛО — тайна всех времен и народов! Она пережила Архимеда, Ньютона, Коперника, Ломоносова и Эйнштейна. Никто не смог приблизиться к ней даже на йоту. А вы говорите об этом с таким видом…
Холмс: Да-да, Ватсон, мне известна тайна НЛО!!! Я знаю, что это такое, откуда прилетает и зачем…
Ватсон: Невероятно! И вы раскрыли эту тайну опять только при помощи дедукции?!
Холмс: Нет, конечно. Если вспомнить, Ватсон, все наши былые приключения, то дедуктивный метод мышления всегда выступал, как конечная фаза в расследовании. А начиналось все с чего?
Ватсон: Поиск улик.
Холмс: Вот именно, поиск улик и фактов. Именно этим я и занимался, в свое время, очень долго и обстоятельно.
Ватсон: Но в «деле» об НЛО до сих пор нет ни одной улики и ни одного реального физического факта. Только показания свидетелей, причем львиная доля этих показаний надумана или есть плод больного воображения.
Холмс: То, что нет ни одной физической улики — уже факт, причем практически ключевой в разгадке этой тайны. «Живые» НЛО никого к себе не подпускают, а осколки якобы разбившихся «кораблей» странным образом куда-то исчезают, «волосы ангела» тают в руках, а фотографии инопланетян и самих «кораблей» в наш век научно-технического прогресса абсолютно не убедительны, потому что подделать их может даже начинающий программист.
Что касается показаний свидетелей, то я, Ватсон, так же как и все исследователи, поначалу был основательно сбит с толку разнообразием противоречивых данных. Чаще всего НЛО имеют вид тарелок, но нередко встречаются светящиеся разноцветные шары и сигары. А есть сведения о наблюдении треугольников, квадратов и прямоугольников, что уже вообще никак не вписывается в рамки привычного физического миропонимания. Появление шаров и сигар еще как-то можно попытаться затолкать в естественные рамки законов природы. Но квадраты и треугольники! Здесь ученые могут только уныло развести руками. Содержимое их голов никак не может принять факт существования в природе естественной треугольной формы. Отсюда и непреодолимая тяга свалить все на инопланетян.
То, что я разгадал тайну, к которой до сих пор, как вы говорите, «даже на йоту» не смог приблизиться ни один ученый, объясняется двумя фактами: в ученом мире начисто отсутствует метод дедукции — это раз, а второе — это очень сильная зависимость ученого мира от убеждений прошлого. То, что еще в прошлом веке было основой развития науки и прогресса, сегодня является главным ее тормозом!
