Однако та и не думала останавливаться. Тогда я протянула руку и оттолкнула ее. Но, очевидно, я не рассчитала силу своей могучей руки, и она отлетела на другой конец комнаты, споткнулась и упала. Все застыли, глядя то на нее, то на меня. Испуганная, первая все же двинулась ко мне, в то время как вторая, плача, поднималась с пола.
- Лучше держитесь от меня подальше, маленькие бестии, - проговорила я угрожающе.
Это остановило их. Они отошли в сторону и в расстроенных чувствах переглянулись друг с другом. Тут в палату вошла старшая санитарка.
- В чем дело, мамаша Оркис? - спросила она.
Я рассказала ей обо всем. Она удивленно посмотрела на меня.
- Но это же обычная лечебная процедура, - возразила она.
- Только не для меня. Мне это очень не нравится, и я больше этого не допущу.
Старшая смущенно стояла, не зная, что делать дальше.
В это время с другого конца комнаты раздался голос Хейзел:
- Оркис свихнулась - она нам тут рассказывала такие отвратительные вещи! Она настоящий псих!
Старшая посмотрела на нее, затем перевела взгляд на ее соседку. Та утвердительно кивнула головой.
- Идите и доложите обо всем, что здесь произошло, - приказала старшая санитарка двум ревущим массажисткам. Они удалились в слезах. Старшая, еще раз внимательно посмотрев на меня, последовала за ними.
Спустя несколько минут остальные массажистки собрали свои принадлежности и тоже покинули палату.
- Это было просто гадко, Оркис, - сказала Хейзел. - Ведь бедняжки только делали то, что входило в их обязанности.
- Если у них такие обязанности, то мне они не нравятся, - возразила я.
- Ну, и чем это все кончится, как ты думаешь? Их просто высекут, вот и все. Но, наверно, тут опять виновата твоя плохая память, а то ты бы помнила, что прислуга, чем-то огорчившая мамашу, всегда подвергается наказанию, не так ли? - спросила она ядовито.
- Высекут?! - повторила я в полном недоумении.
- Да, высекут, - передразнила меня Хейзел. - Но тебе, конечно, нет до этого никакого дела. Не знаю, что там с тобой случилось в Центре, но результат получился отвратительный. По правде сказать, ты мне никогда не нравилась, хотя другие считали, что я не права. Но, теперь-то все убедились, какая ты на самом деле.
Все молчали, и было ясно, что они вполне разделяют ее мнение. Антагонизм нарастал, но, к счастью, в этот момент дверь открылась и в сопровождении всех маленьких санитарок и массажисток в палату вошла красивая женщина лет тридцати. Я с облегчением заметила, что она была нормального человеческого роста. У нее были темные волосы, а из-под белого халата высовывался край черной плиссированной юбки. Старшая санитарка, едва поспевая за ней, рассказывала на ходу что-то про мои "фантазии" и закончила словами: "Она только сегодня вернулась из Центра, доктор".
Врач подошла к моей кушетке, сунула мне в рот градусник и взяли мою руку, чтобы сосчитать пульс. Оба показателя, очевидно, удовлетворили ее. Тогда она спросила:
- Нет ли у вас головной боли или каких-либо других болей и неприятных ощущений?
Я ответила, что нет.
Она внимательно смотрела на меня, а я - на нее.
- Что... - начала было она.
- Да она же сумасшедшая, - вмешалась Хейзел, - она утверждает, что лишилась памяти и не узнает нас.
- И к тому же она нам рассказывала жуткие, отвратительные вещи, добавила другая женщина.
- У нее совершенно дикие фантазии. Она считает, что умеет читать и писать! - снова вмешалась Хейзел.
- Это правда? - спросила доктор с улыбкой.
- А почему бы и нет? Но ведь это очень легко проверить, - живо ответила я.
Врачиха была несколько ошарашена, но затем быстро справилась с собой и снова снисходительно заулыбалась.
- Хорошо, - сказала она, как бы потакая моей прихоти. Она вынула из кармана халата блокнотик и карандаш и подала их мне. Хотя мне было не очень удобно держать карандаш своими толстыми пальцами, я все же сумела написать:
"Я совершенно уверена в том, что все это галлюцинация и вы сами являетесь ее частью".
Когда врач прочитала написанное, не могу сказать, что у нее отвалилась челюсть, но улыбку как бы стерло с ее лица. Она посмотрела на меня в упор. Все обитательницы палаты застыли и глядели на меня, как будто я совершила чудо. Врач повернулась лицом к Хейзел и спросила:
- Так что же она вам все-таки наговорила?
- Жуткие вещи, - немного помолчав, выпалила Хейзел. - Она рассказала нам о существовании и поведении двух полов - как будто мы не люди, а скоты. Это было просто отвратительно!
Доктор поразмыслила некоторое время, а затем приказала старшей санитарке:
- Переведите, пожалуйста, мамашу Оркис в изолятор - я осмотрю ее там.
Санитарки бросились исполнять приказание. Они придвинули к моей кушетке низкую каталку, помогли мне перебраться на нее и покатили меня прочь.
- Ну, - сказала врачиха строго, когда мы наконец остались одни, теперь скажите, кто это наговорил вам столько чепухи о существовании двух полов у человека?
Она сидела на стуле рядом с моей кушеткой, словно инквизитор, допрашивающий еретика, и держала на коленях открытый блокнот.
У меня не было никакого желания быть с ней особенно тактичной, поэтому я ей прямо сказала, чтобы она перестала валять дурака. Она была потрясена моими словами, на минуту покраснела от злости, затем все же взяла себя в руки и продолжала допрос:
- После того как вы покинули клинику, у вас, конечно же, был отпуск. Куда вас послали?
- Я не знаю. Могу лишь повторить то, что говорила другим, - вся эта галлюцинация, или фантазия, называйте, как хотите, началась в больнице, которую здесь называют Центром.
Мобилизовав все свое терпение, врач продолжала:
- Послушайте, Оркис, вы же были совершенно в норме, когда уехали отсюда шесть недель назад. Вы поступили в клинику и родили там своих детей тоже без осложнений. Но где-то в промежутке между временем поступления и настоящим моментом кто-то сумел набить вам голову этой чепухой, да к тому же научить вас читать и писать. Теперь вы мне скажите, кто это был. И предупреждаю вас, что со мной вы не отделаетесь сказками о потере памяти. Если вы помните все те гнусности, о которых вы рассказывали другим, значит, вы должны помнить и источник, откуда их почерпнули.
- О, Господи, да давайте же говорить как цивилизованные люди! воскликнула я.
Она снова покраснела.
- Я могу узнать в Центре, куда вас посылали отдыхать, и могу выяснить в доме отдыха, с кем вы там общались. Но у меня нет желания тратить на это время. Лучше расскажите все сами сейчас - а то у нас есть средства заставить вас говорить, - заключила она многозначительно.
Я отрицательно покачала головой.
- Вы идете по ложному пути, - сказала я. - Что же касается меня, то вся эта галлюцинация, включая мое сходство с этой Оркис, началась в Центре. Как это случилось, я не понимаю и не могу объяснить, так же как и сказать, что произошло с ней самой.
