Парень с навороченным телефоном переключился на другой канал. Там тоже шли новости.
«Как известно, – стоя с микрофоном на краю свежевспаханного поля, вещала миловидная девица, – полтора месяца назад жители нескольких донских станиц оказали вооруженное сопротивление „United Mankind“ – организации, которая попыталась скупить принадлежащие им земли. Боевые действия в регионе, исторически заселенном казаками, вызвали широкий общественный резонанс. После референдума область провозгласила себя Донской Казачьей Автономией. В Новочеркасске сформировано правительство национального возрождения, которому Южная мобильная группа войск Федерации принесла присягу в полном составе. Новая администрация не успевает принимать добровольцев, прибывающих со всех концов страны. Следуя примеру казаков, начали борьбу с экономической экспансией международных корпораций жители Уральска, Запорожья, Читы и Хабаровска. Один из членов правительства национального возрождения согласился ответить на вопросы нашего корреспондента».
Рощин замер от удивления. На экране появился генерал Белоусов. Только теперь на нем была не угловатая чиновничья форма миротворческих сил, а парадный казачий мундир.
«Узнав, что происходит на родной земле, – громыхал генерал, – я оставил пост заместителя командующего Вооруженными силами Лиги Наций, вернулся домой и принял командование Добровольческой армией. На сегодня мы полностью очистили свою территорию от всей этой мрази, которая думает лишь о прибыли и в погоне за длинным рублем готова уничтожить все – культуру, традиции, нравственность. Само понятие „человек“ в терминах этих вот „Mankind“ приобретает совсем иное значение. Поэтому им не место на нашей земле. Правительство сформировано полностью, его полномочные представители делегированы в Совет Федерации, где на ближайшем заседании будет рассматриваться вопрос о признании Донской Казачьей Автономии и вхождении ее в состав…»
Парень переключился на музыкальный канал. Рощин включил телефон и, не жалея денег, настроился на сетевое вещание.
«…нас уже поддержали братья из Запорожья, Читы и Хабаровска. В Новочеркасске работает десять приемных пунктов для записи добровольцев. Все, кто готов защищать нашу землю с оружием в руках, автоматически получают гражданство ДКА. И подписывать с Федерацией соглашение о „взаимной выдаче экономических преступников“ – а фактически ни в чем не повинных граждан, попавших в колеса бездушной тоталитарной машины и превращенных в рабов за мифические долги, – мы не планируем. Как говорили еще при царе Алексее Михайловиче: „С Дону выдачи нет!“»
Рассматривая на маленьком экране чистое, не затянутое вечным смогом небо над Доном, Рощин отчетливо представил, как завтра придет в центральный офис и наберет на пульте текст заявления об увольнении по собственному желанию.
На его место выстроилась целая очередь претендентов, так что начальство вряд ли потребует положенной по закону шестинедельной отработки.
А если и потребует, то к тому времени, когда суд вынесет решение о штрафе и аресте, он уже будет гражданином Донской Автономии. Он защелкал клавишами, выводя на экран расписание самолетов.
По проходу, шатаясь из стороны в сторону и толкая пассажиров, рваной походкой двигался уколотый в дым молодой синяк. На футболке у него была надпись «Frodo Beggins Forever». Рощин, которого тот подтолкнул под локоть, в отличие от безропотной толпы, не стерпел и схватил парня за шиворот. Наркоман ворочал расширенными зрачками и тупо улыбался.
– А ну-ка не тронь! – неожиданно взвилась пожилая женщина, до этого мирно сидевшая рядом. – Садись, сынок, отдохни, – она встала, уступая место синяку, – с работы поди, устал. Ну укололся немного, ничего страшного. Дело житейское, мой старший вот такой же – а ведь мухи не обидит, когда трезвый. А всё дружки со своей дурью.
Синяк, не обращая внимания на заступницу, что-то недовольно забормотал, плюхнулся на освободившееся место, навалился на девушку, сидевшую рядом, и пьяно захрапел. Рощин с трудом подавил желание накрутить немытые патлы на руку и, как только раскроются двери, вышвырнуть его из вагона.
Выбравшись на платформу, он пошарил глазами по облакам, обнаружил рекламу с нужным телефоном и набрал номер:
– Заказ билетов? Зарезервируйте два места на утренний рейс до Ростова-на-Дону. Один оплачиваю немедленно, второй подтвержу через три часа. Нет, давайте, пожалуй, сразу два и пришлите мне воздушное такси. Цель поездки – окружное шоссе, северо-запад.
Зужа первым отошел после дозы. Над ними снова завис антиграв, и он решил, что это милицейский бобик, забравший Бяху, вернулся за дополнительной рабочей силой. Он не удивился, когда из машины вылез давешний водила, который чуть не сбил его на дороге. «Все, написал заявление, теперь точно закроют», – тоскливо подумал он и начал привычно ощупывать карманы.
– Василь! Сержант! Ты меня узнаешь? – неожиданно произнес водила.
– К-командир? – удивленно-вопросительно пробормотал еще не до конца протрезвевший Бережной.
– Да я это, я. Идти-то хоть можешь?
– Командир? Ты тут? Куда мы едем? Я проспал подъем?
– Поедем, сержант, туда, где за спасение женщин и детей со службы не выгоняют, – произнес Рощин, подставляя плечо медленно приходящему в себя парню. – Теперь все у нас будет хорошо.
Водитель такси при виде грязного бомжа, которого выгодный клиент явно тянул в салон, хотел было возмутиться, но, услышав их разговор, лишь буркнул: «Покрывало в багажнике возьми, капитан, седушки не пачкайте, мне через два часа смену сдавать». Дождавшись, когда пассажиры займут места, он дал сигнал и резким движением военного пилота поднял машину в воздух.
«Похоже, – подумал Рощин, – что если сейчас попросить его включить трансляцию с Дона, то нам понадобится не два, а три билета на самолет».
