При мысли о «Буте» в печени кольнуло так, что Анатолий Тарасович невольно охнул. Действительно, этот окруженный двойным забором секретный объект торчал на территории части, как бородавка на носу, действуя полковнику на нервы. Достаточно сказать, что командир «Буты» имел генеральские погоны, подчинялся непосредственно министру обороны, сидел неизвестно где. Служившие на объекте офицеры имели право проезжать через расположение части в любое время суток. На этот счет полковник имел прямые указания сверху. Такое положение дел не могло не раздражать Дахно, который привык держать хозяйство полка под контролем. А тут еще очередная партийная демократическая оттепель. Органы печати как с цепи сорвались. Пишут все, что им в голову взбредет о бывших вождях и новых политиках. Анатолий Тарасович был твердо убежден в том, что граждане страны делятся на две части. Одни ждут, пока им дадут, и умирают нищими. Другие берут сами, ни у кого не спрашивая. Вот Сталин: взял власть и держал ее до конца. Еще посмотрим, на что способны новые демократические вожди. В армии слово демократия переводится просто: демо – едино, кратия – началие. В общем – единоначалие. Глобальный катаклизм? Чушь собачья. Вот приезд проверяющих из штаба округа, так это действительно катаклизм для бюджета части. А кометам положено по уставу прилетать из глубин Вселенной и улетать обратно. Надо приказать Сморудову, чтобы тот приструнил не в меру болтливого лейтенанта. Хотя факт остается фактом. Комету Галлея уже можно видеть после наступления темноты в обычный полевой бинокль. По радио с утра до вечера крутят одноименную песенку в исполнении не по уставу длинноволосого певца Леонтьева.
В инопланетян Дахно, конечно, не верил, хотя в душе признавал, что за забором «Буты» творятся странные дела. Время от времени двойные ворота объекта раскрывались, выпуская автобус с наклонной белой полосой на борту, которая разрешает проезд под любой запрещающий знак. Автобус иногда возил бойцов, одетых в обычный армейский камуфляж. Но обмануть полковника, который всю жизнь служит в рядах армии, не так-то просто. Непривычная манера держать оружие, какая-то безмятежно спокойная уверенность на лицах бойцов вызывали серьезные сомнения в том, что эти ребята проходили подготовку в обычном пехотном училище в Петергофе.
Как правило, автобус сопровождали двое с зелеными пропусками-вездеходами, подписанными заместителем министра. Высокий синеглазый шатен имел пропуск на имя Карислава Бердлина. Коренастый блондин предъявлял корочки на имя Павла Белова. Но полковник был уверен на все сто, что карманы агентов набиты документами на все случаи жизни. Когда автобус возвращался, шторы на окнах всегда были задернуты. Даже дежурный по части не имел права знать, кого везут в «Буту».
Повернувшись на бок, Анатолий Тарасович шепотом обругал недалекого Сморудова, который месяц назад подговорил сержанта Турлюна пробраться в «Буту» и разнюхать «что там и почем». Турлюн, сам родом из терских казаков, согласился при условии, что его повысят до старшего сержанта и дадут отпуск. Сморудов легко пообещал, хотя прекрасно знал, что не имеет права подписывать документы на повышение звания, а командир части не отпустит сержанта за два месяца до дембеля.
Казак Турлюн, который не боялся никого и ничего, ночью пролез под забором и пропал. В части он появился через неделю, в татуировках, в ситцевых штанах, с рожей цвета красного кирпича. Из доклада Сморудова, который в эти тревожные дни покрывал отсутствие солдата, полковник уяснил, что Турлюн все-таки добрался до шахты, но секретной ракеты там не нашел. Зато в шахте имелось некое техническое устройство. Турлюн назвал его летающей тарелкой типа «платформа». По словам Турлюна, это транспортное средство в считанные секунды доставило его в Америку к первобытным индейцам. Среди туземцев он прожил три года, пока его случайно не нашли спасатели.
На вопрос капитана, что он делал все эти годы, сержант доложил, что, являясь отличником боевой и политической подготовки, он помогал индейцам вести освободительную борьбу против белых колонизаторов. Вернуться обратно ему помогли хорошие ребята, пришельцы из параллельного мира. Стоически перенося издевательский смех капитана, Турлюн предложил капитану покаяться в грехах и оказать христианскую помощь бедным индейцам. Сморудов, который по совместительству заведовал кружком воинствующих безбожников, назвал рапорт сержанта сектантской пропагандой и приказал штабному писарю порвать протокол допроса.
Затем возник вопрос об отпуске. Капитан объяснил, что сержанта потому не объявили в розыск, что ему оформили отпуск задним числом. Этот отпуск он уже отгулял в параллельном мире так что, как говорится, гуляй Вася. Терской казак не стал спорить, только криво усмехнулся и произнес короткую фразу на чеченском языке. От этих непонятных, но страшных свистящих слов капитана бросило в холодную дрожь, словно к его животу уже приставили длинный холодный кинжал. Он понял, что в Буте случилось нечто такое, от чего у горячего кавказского парня поехала крыша. Сморудов решил, что нужно срочно принимать меры, пока скандал не разросся за пределы части. В любом случае с командиров отделения Турлюна необходимо снять и направить в санчасть госпиталь для обследования.
В госпитале выяснилось, что сержанта невозможно заставить ночевать в койке. Днем он отсиживался в шалаше, который соорудил из запасных одеял, а по ночам бродил по коридорам, рисуя на стенах стрелки, чтобы не заблудиться на обратном пути. Уколы ставить не позволяет. Угрожал за шприц снять скальп санинструктору. Особо отмечено, что свои угрозы больной часто выражает в стихотворной форме, чего прежде за ним не наблюдалось. На третий день Турлюн заявил, что единственный, кого он желает видеть, его взводный, лейтенант Саничев. Если нужна информация об индейцах, он расскажет её только своему взводному. Лейтенанту Саничеву он доверяет и расскажет все. Или почти все. А Сморудова он больше не желает видеть, поскольку особист думает только о своей карьере, а на личный состав ему наплевать.
Полковник, которому до пенсии оставался год, прекрасно отдавал себе отчёт, что дело Турлюна не должно выйти за пределы гарнизона. По просьбе начальника медчасти он направил к сержанту Саничева, проинструктировав его должным образом. Лейтенант посетил больного и просидел с ним пять часов в шалаше из одеял. Он с большим вниманием выслушал рассказ сержанта и пообещал написать о нем в газету «Красная Звезда». После визита Саничева больной резко пошел на поправку. Через неделю начальник медчасти доложил полковнику, что Турлюн согласен с его диагнозом, согласно которому воспоминания о пришельцах и дикарях являются маниакально-депрессивным бредом, усиленным многолетним чтением фантастики под одеялом. Указанная выше депрессия вызвана шоком от падения в шахту для баллистической ракеты. Шахта была пуста, поскольку ракету увозили на ремонт. В настоящий момент депрессивный синдром снят. Через пару дней сержант сможет вернуться в строй, так как анализы у него хорошие.
