Флаер опустился на окруженную магнолиями площадку перед резиденцией. Здание оказалось дворцом из 1001 ночи. Парящие в небе купола, иглоподобные башни и минареты, узорчатые стены, выложенные затейливым ковровым узором, журчащие ручьи и ажурные беседки у фонтанов. Но, при ближайшем рассмотрении дворец оказался современным зданием с бесшумными лифтами, линией доставки и услужливым «дворецким», управлявшим когортой киберов-домовых. Узнав о цели визита, комп-дворецкий с витиеватой восточной вежливостью пригласил Сергея войти и провел по внутренним покоям с помощью указателей, загоравшихся на стенах и полу, как только посетитель приближался к ним.
Имам Исмагил Ибн Сабирзян встретил Никонова в уютном зале, оформленном в стиле восточных владык. Впрочем, натренированный глаз посетителя заметил персональный комп-модуль, декорированный кедровыми панелями, а ажурный резной столик, притаившийся у стены, явно служил панелью линии доставки.
Невысокий полноватый мужчина в белой чалме поднялся с дивана и радушным жестом пригласил Сергея расположиться напротив, чем тот и не замедлил воспользоваться. Черные живые глаза испытывающе смотрели на визитера из-под густых бровей, резко контрастируя с благообразным округлым лицом, обрамленным аккуратно подстриженной курчавой бородкой.
— Уважаемый Исмагил Ибн Сабирзян! Плохо зная ваши обычаи, я рискую показаться невежливым, но хотелось бы сразу перейти к делу.
— Вы, русские, думаете, что пышное убранство подразумевает такое же витиеватое содержание. Обычай предварять деловой разговор длительной беседой о внуках, погоде, видах на урожай и испорченности нынешних нравов сохранился только в отдаленных кишлаках, где можно, попивая чаек в уютной патриархальной чайхане, управлять полеводческим кибер-комплексом.
— Но это дворец из арабских сказок?
— Все это, — имам широким жестом руки обвел обстановку, — только дань традиции.
— Но действует впечатляюще. Так и ждешь увидеть негров в набедренных повязках с саблями наголо и танцующих гурий.
— А я их иногда приглашаю, для праздников — в Ашхабадском театре есть и то, и другое.
— Вы уже посматривали новости? В сети появилась интересная подборка по биогенным исследованиям.
— О чем Вы? А, какой то южно-уральский НИИ. Мозговитая собака. Смотрел.
— И каково общее впечатление?
— Ужасающе впечатляет. Это что-то невообразимое. Сумасшедше — гениальный эксперимент.
— Это уже не эксперимент. — Голос Сергея звучал жестко. Пора переходить к разведке боем.
— Что Вы хотите сказать? Они вышли из-под контроля? Но если так, почему Вы обращаетесь именно ко мне?
— Ситуация пока под контролем, но угроза исходит от людей, а не киносапов. — Сергей спокойным, слегка усталым успокаивающим голосом, но коротко и ясно изложил суть проблемы. Он утаил только тот факт, что идея «мягкого включения» была принята еще до статьи Сладкова.
— Вы хотите сказать, что работы шли без санкции Госсовета?
— Насколько мне известно, научные исследования проводятся без каких-либо санкций. Тем более КЭТКОН дал свое согласие.
— Задним числом.
«Серьезный противник. Схватывает на лету», — подумал Никонов.
— Как бы то ни было, разумный вид кинос сапиенс существует де-факто. Госсовет будет вынужден принять решение о натурализации. Неважно, произойдет это сейчас или через десять лет.
— Получается, что Вы ставите общество перед свершившимся фактом, и вся Ваша деятельность состоит в том, чтобы заставить нас, я имею в виду все человечество, принять это решение как свое собственное.
— С другой стороны, уничтожение, полная стопроцентная ликвидация вида разумных существ отнюдь не самая лучшая альтернатива навязанному решению. Или у Вас есть другие предложения относительно киносапов?
— Вы спрашиваете лично мое мнение или точку зрения ислама?
— Что скажете Вы?
— Сергей Александрович, если Всевышний допустил этот эксперимент, то уже ничего не поделаешь. Но это все-таки искусственный вид, не несущий в себе божественной идеи, и стоит ли уравнивать богосотворенного человека с его созданием, пусть даже разумным.
— Что Вы предлагаете?
— Поселить их отдельно, обеспечить полностью все потребности, охранять от внешней агрессии, и пусть живут сами по себе.
— То есть создать резервацию. Но киносапы не желают жить в изолированном мирке. Они хотят, именно хотят, делить с человеком его радости и заботы. Не забывайте, что этот вид произошел от собаки и предназначен именно для сотрудничества, совместной работы с человеком. И если они получили разум, то должны получить и права и обязанности разумного члена общества.
— Маловероятно, что они приспособятся.
— Это уже вопрос специалистов: социологов, психологов, коммуникаторов. Тем более, вид существует около тридцати лет. За это время ученые составили психологический портрет киноида. Заключение кинопсихологов положительное.
— Интересно. Вы доказываете возможность сосуществования наших видов. Но сами говорите, что человечество не готово принять киносапов.
— Не готова часть людей. Более сорока процентов имеют высокий уровень социальной устойчивости и коммуникабельности. Тридцать процентов нейтрально резистентны и менее тридцати процентов имеют ксенофобическую реакцию. Но именно они создают негативную обстановку. То есть менее третьей части социума будут противниками содружества с новой расой.
— Так чего же Вы боитесь? Вы же побеждаете простым большинством.
— Времена демократии давно миновали. Верховный Совет принимает решения, ориентируясь не на простое большинство, а на максимально допустимое воздействие на социум. Малая активная группа влияет на общество сильнее пассивного большинства. Тем более при таких реновациях большее влияние играют не сторонники, а противники прогресса.
— Что же именно Вы ждете от нашей беседы? Союз? Но Вам известно, что в исламе имам не имеет сильного влияния на правоверных. Я могу только советовать, давать рекомендации, но не указывать, что именно делать мусульманам.
— Вы сильно принижаете свою роль. Известно, что взгляд, точка зрение религиозного лидера имеют большое значение для верующих. Вы можете вызвать одним своим заявлением серьезное волнение социума, но можете и сгладить возмущения, сбросить давление, не доводя до взрыва.
— Сергей Александрович, у Вас интересные методы вербовки союзников.
— Спасибо за комплимент. Нас вполне устроила бы нейтральная позиция ислама.
— Все в воле Аллаха, и кто мы, чтобы спорить с Всевышним?
