В каком направлении идти? Сколько километров ему предстоит пройти?
Кто знает?
Остаток дня прошел в размышлениях, а ночь в сумбурной путанице разорванных сновидений, перемежаемых периодами суматошной бессонницы. И все же утром почувствовал себя бодрым, возбужденным: наконец — в путь!
Взял свое имущество, бросил прощальный взгляд на приютившую его полянку, на ручей, на горячий ключ, на тот, в небольшом отдалении холмик, где нашел приспособления первобытных людей, а недалеко от него — соль.
И пошел.
Оглянулся. Обжитый уголок уже исчез в чаще.
Шел быстрым спортивным шагом, стараясь держать взятое наугад прямое направление. Удастся ли? Вспомнил, как здесь же заблудился и пришел на прежнее место. Может, так и лучше бы? Тут же побранил себя за минутную слабость.
Быстро идти пришлось недолго. Запнулся за толстый поверхностный корень и растянулся на мягкой траве. Зазвенел уроненный сосуд. Но содержимое не высыпалось: узел крепко затянут. Поднялся, поднял свое добро и пошел медленнее, тем более что мешала теснота деревьев, переплетения длинных ветвей, колючки. Кое-где приходилось делать обходы, это было неприятно, грозило потерей направления.
Все же идти было весело: он стремился к какой-то цели, правда, очень неясной. И птицы пели, щебетали, попискивали, и земляника алела на холмиках, и стволы сосен отсвечивали на пробивавшихся лучах солнца и смолисто пахли.
И невесело тоже было: теперь он не сосредоточен на работе, и тоска одиночества вновь начала глодать.
На пути попалось болото. Одна нога завязла, вытащил с трудом. Сообразил, что надо стараться ступать на травянистые кочки.
Наконец добрался до края болота и присел отдохнуть на низеньком холмике под чахлым деревом; деревья здесь были тонкие, слабые. Почувствовал голод и жажду. Запас пищи еще не кончился. Воду зачерпнул своим сосудом из болотного бочажка. Она была невкусная, отдавала ржавчиной. Спасибо и за такую.
Но на дальнейший путь надо еще запастись пищей, неизвестно, сколько придется идти.
Стал оглядываться. Мелкие животные и птицы что-то не попадаются.
А уклониться в сторону рискованно: пожалуй, еще потеряешь направление, хотя, правда, и взятое наугад.
Пришлось собирать ягоды, коренья. От грибов отказался, очень уж невкусны.
В общем день прошел без приключений. Маленький холмик послужил изголовьем на ночь. Утром поел нехитрой пищи.
Желудок как будто наполнен, а под ложечкой сосет: ни голоден, ни сыт. Но бодро двинулся дальше.
Препятствие! Река!
Попробовал пойти вверх по течению. Куда там! Верховье, видно, далеко.
Вброд попробовать?
Разулся. Подкатил одежду выше колен. Вошел в воду. Сразу показалась холодной. Нет, ничего. И тут же охватило настойчивое желание выкупаться. На кромке берега, почти свободной от деревьев, пригревало солнце. Разделся догола. Уселся по горло у самого берега. Рыбки брызнули во все стороны. Хорошо, мягкий песочек на дне. Еще лучше бы поплавать. Но нет, не надо слишком задерживаться.
Вышел на берег, поежился. Растерся широкими травяными листьями. Побегал на коротком расстоянии взад и вперед, поворачиваясь к солнцу спиной, грудью, боками. Освеженный купанием, попытался перейти реку, одевшись и не обуваясь.
Обувь прикрепил гибкими тугими ветвями к своим уже увязанным вещам.
Но с бродом у этой неширокой реки оказалось не так-то просто. Попробовал в нескольких местах, и вода доходила до горла, а дальше еще глубже. Уходить же в сторону не хотелось, тем более что на небольшом расстоянии река, оказалось, делает два крутых изгиба. Значит, переплыть? Было бы совсем не трудно, если б не одежда и вещи. Хотя бы одну руку надо оставить свободной.
Надо связать вещи и одежду в один узел. Это потребовало много труда и времени: конец текущего дня и весь следующий. Надо было достать и нарезать довольно много длинных крепких ветвей. Они не на всех деревьях. Отыскать подходящие деревья нужно было невдалеке от этого места — тем задача осложнялась. Все же отыскал. С помощью ножа и топора нарезал достаточно. Еще труднее и дольше было увязать все как следует; если во время плавания развяжется — не догонишь, верно. На стрежне речка очень быстра, мутное течение несет листья, прутья, стебли, завихряясь над невидимыми подводными камнями.
Лишь на третий день утром Мил был готов плыть.
Одной рукой подняв высоко над головой громоздкий узел, он правил другой, и это было нелегко. Но переплыл. Только обе руки так устали и затекли, что пришлось их долго растирать, массировать.
Оделся. Все-таки как приятно после воды! Если бы еще не это сосущее ощущение под ложечкой. Оно не позволяет идти тем энергичным шагом, каким начал. Но идти надо же.
Большая птица стояла на его пути, опустив голову, что-то клевала на земле. Птицу не смутило его приближение. Он схватил ее. Она сопротивлялась. Пытался задушить. С неожиданной силой она вырвалась и улетела, тревожно крича.
Второй раз дичь вырывается от него.
Почувствовал под ногой маленькое возвышение. Вроде кочки на том болоте. Но здесь сухо.
Нагнулся. Да это гнездо! Оно лежит прямо на земле, чутьчуть закрытое низенькими кустами. Но если б не нагнулся, ни за что бы не обнаружил: цветом оно полностью сливается с кустами. Неудивительно: из их же веток свито, да так ловко, что и формой не выделяется из кустарника.
А что в гнезде?
Но тут что-то сильно ударило в плечо. И тревожный крик!
Та птица вернулась, бьет его крыльями и клювом.
Стал разворашивать гнездо. Птица закричала опять, надрывно, гневно. Ничуть не боясь, норовила клюнуть в глаза.
Отбиваясь, стал развязывать свой узел. Развязать-то не трудно, а сколько труда затрачено на скрепление! Но надо же отбиться.
Все положил наземь, вынул нож, коротким ударом перебил крыло птицы. Она упала, закричала, теперь жалобно. И всетаки пыталась подползти ближе к гнезду.
На этот раз у него был обильный, хотя и невкусный обед.
Сырое птичье мясо, сдобренное солью. И три яйца из гнезда, тоже сырых и с солью. Яйца все же вкуснее мяса.
Странно: то, было, он уже привык, вернее притерпелся к убийству, а тут стал себе еще противнее, чем после первого раза.
Однако сытый желудок невольно противоречит сознанию: укрепил организм, придал силы.
Нелегко было снова увязать вещи, но все же легче, чем в первый раз.
Пошел бодро, энергично.
Внезапно споткнувшись, упал лицом вперед и тотчас же ощутил острую боль в колене. Сгоряча попытался встать, но боль стала такой резкой, невыносимой, что он испустил короткий громкий крик, безответно прозвучавший в лесу. Но не лежать же здесь! Подтянулся вперед, уцепившись обеими руками за выступавший из земли корень. Согнул здоровое колено. Попробовал опереться на него. Но каждое движение, так или иначе включавшее поворот ушибленной ноги, заставляло стонать от боли. Скосив в ту сторону глаза, увидел такой же упругий змеистый корень, еще больше выступавший над землей. Очевидно, о него и споткнулся.
